Заклятие даоса - [57]

— Ну, говори!

— Третий Чжоу у нас работает уже давно, и мы его хорошо знаем. Почему бы нам их не поженить?

Рассказчик! Наверное, лучше было не отдавать Цинну за этого парня, а просто прогнать его прочь. Сначала, быть может, многие стали бы посмеиваться над конвойным, но потом досужие разговоры прекратились бы сами собой.

Но Цзи Ань согласился с предложением жены. Третьему Чжоу он пока ничего не сказал, однако в доме ночевать больше не разрешил.

«Интересно, что у них произошло? — гадал парень, отправляясь к себе. — С чего это хозяин услал меня нынче со двора?.. Да и хозяйка утром устроила дочери взбучку… Неужели они пронюхали? Если Цинну проболталась, меня могут потянуть в суд. Что делать? В голову ничего не приходило. Поистине:

Вместе всегда летают

     ворона и сорока[159],

Но радости или горю

     никто не ведает срока.

Оставим пока праздные разговоры и вернемся к нашим героям. В скором времени конвойный послал к Третьему Чжоу сватов. Затем они договорились о приданом, о свадебных подарках, и, наконец, был назначен день свадьбы. Но об этом можно и не рассказывать.

Чжоу поселился в семье Цзи, и молодые супруги стали жить душа в душу, тайно мечтая, однако, побыстрее покинуть дом родителей. Третий Чжоу работать стал спустя рукава. Утром поднимался поздно, а ложился пораньше. Словом, совсем обленился, и о нем пошла дурная слава. В конце концов у конвойного лопнуло терпение, и он как-то сцепился с зятем, а потом ссоры стали происходить постоянно. Посоветовавшись с женой, Цзи Ань решил подать в суд и просить начальство расторгнуть брак. Он уже давно подумывал об этом, да боялся, что его засмеют, а сейчас твердо решил избавиться от парня. Соседи поначалу пытались было отговорить конвойного, но тот ни в какую. Он пожаловался судье, что Третий Чжоу, принятый в дом зятем, ведет себя непристойно. Делу дали ход. Вскоре Третьему Чжоу пришлось покинуть дом Цзи Аня — его брак с Цинну расторгли. Цинну осталась одна, недовольная и злая, но спорить с отцом она побоялась. Прошло около полугода. Как-то раз в доме конвойного Цзи появилась нежданная гостья — сваха. Удобно усевшись, она завела такой разговор:

— Я пришла к вам по делу… Слышала, что у вас есть дочка на выданье.

— Если у тебя на примете приличный человек, мы не прочь, чтобы ты устроила счастливый союз, — сказал Цзи Ань.

— Есть некий Ци Цин. В свое время он служил в Отряде Крылатых Тигров[160], а сейчас работает посыльным у одного крупного чиновника.

Поняв, что предлагают неплохую партию, Цзи Ань согласился и передал ей карточку со знаками невесты[161].

— Матушка! Уж ты потрудись, пожалуйста, — сказала жена конвойного, после того как было выпито изрядное количество чарок, — а если все образуется, мы тебя отблагодарим!

Сваха ушла, а супруги продолжали беседу.

— Кажется, подвернулась удача! — проговорил конвойный. — Прежде всего, он из служилого сословия; к тому же человек в возрасте, а значит, определившийся и устоявшийся. Главное же, что этот негодник Чжоу больше не сунется, потому что у дочки муж будет не кто-нибудь, а служащий ямыня… Этого Ци Цина я немного знаю, человек как будто порядочный.

Свадебные дела разворачивались стремительно. Ловкая сваха обо всем быстро договорилась, и свадьба была сыграна без промедления и лишних церемоний.

В одной поговорке говорится: «Девушка и юноша близки друг другу чувствами своими и пылкостью страсти». Здесь же все получилось как раз наоборот. Скоро оказалось, что молодожены не подходят друг другу. Ци Цин был уже в летах, и, само собой, это не слишком устраивало Цинну. На этой почве у них то и дело возникали ссоры. Казалось, дня не проходит спокойно. Родители поняли, что и этот брак получился неудачный, лучше его побыстрее кончать. Конвойный снова подал прошение властям и через приятелей добился, чтобы в ямыне утвердили развод. Ци Цин, который не имел особой поддержки в управе, остался с носом. У него отняли брачную бумагу и лишили жены. С горя он напился, пошел к дому конвойного и принялся буянить. Может быть, как раз в этот день кто-то придумал такую поговорку: «Чжан пил вино, а опьянел Ли»[162]. Или еще: «Нож всадили в иву, а из тутовника брызнула кровь». Есть на этот счет такие стихи:

В уютном гнездышке жили они,

     и жизнь им была по нраву.

Но кто-то решил отправить письмо

     в судебную управу.

В нем много было написано

     про выгоду и славу.

Уж лучше отбросить это письмо,

     как злую отраву.

Итак, Ци Цин, напившись пьяным, пришел к дому конвойного Цзи и принялся скандалить, правда, в драку лезть не решался. Он заладил приходить сюда чуть ли не ежедневно. Соседи вначале пытались его урезонить, а потом махнули рукой и перестали обращать внимание. А пьяный Ци Цин всякий раз кричал:

— Эй, Цзи Ань! Собачий сын! Я тебя как-нибудь прирежу!

Соседи не раз слышали эти слова.

Рассказывают, что Цинну по-прежнему жила у родителей. Прошло еще полгода. Как-то в доме снова появилась сваха. Быть может, пришла поболтать, а может, и поговорить о свадьбе? Потолковали о том, о сем. Сваха сказала:

— Есть к вам одно дельце. Вот только боюсь, вы рассердитесь, господин конвойный!