Заклиная Тьму - [21]

И он не убил себя. Но ведь он знал, что не сделает этого, не так ли? Если бы он действительно хотел покончить с собой, то применил бы известное ему заклинание, и все было бы кончено.

В эту секунду вся ситуация с потрясающей ясностью высветилась у него в голове, и он понял, что это — единственный выход. Это будет последним логичным шагом, к которому он шел с тех пор, как оказался в тайном убежище: бегство из Вселенной, выстраивание стен, все больше и больше смыкавшихся вокруг него. Даже запершись здесь, он продолжал сеять хаос и смерть. Чтобы остановить уничтожение раз и навсегда, он должен довести процесс до неизбежного финала. Силой собственной воли уничтожить самого себя.

От этой мысли он испытал некоторое удовлетворение. Не придется больше терпеть боль. Не придется провести следующие сто лет, бродя по кругу.

Гауэн продолжал стучать. Дверь была заперта для всех, кроме членов Круга и Галена.

Но Гален, тем не менее, продолжал мечтать о том, чтобы вырваться отсюда, убить Элизара и Разил. Эта мысль жгла его. Хотя уровень энергии биотека снизился, она бесконечным, возбуждающим, скрытым потоком продолжала циркулировать по его телу. Он начал выполнять упражнение на сосредоточение. На полу, на том месте, где лежала его рука, осталось кровавое пятно. Он вытер пятно полой черного пальто. Теперь его почти не видно.

— Гален!

Он должен завершить выполнение еще одного задания, должен исправить свою ошибку, из-за которой в будущем могли пострадать другие. И тогда, наконец, все будет закончено.

— Гален!

— Э-э… — его голос был хриплым, еле слышным. Он откашлялся. — Минуточку.

Гауэн прекратил стучать.

Чтобы подняться на ноги Галену пришлось ухватиться красными, обожженными ладонями за кресло. Перед его глазами плясали темные пятна. Встал, утвердился в вертикальном положении, несколько раз вздохнул, чтобы успокоиться. Хотя у него хватило ума на то, чтобы не жечь голову, любое, даже не очень внимательное обследование, выявит, что он натворил.

Заметил, что получил сообщение: Круг вызвал его, чтобы заслушать его доклад. Он опоздал. Они послали за ним Гауэна.

Гален подумал о том, чтобы открыть дверь и с помощью пары слов выпроводить бывшего ученика Блейлока. Но он не мог видеть Гауэна, не мог пока видеть вообще никого. Гален крикнул, не отпирая двери.

— Я должен завершить наблюдение. Передай Кругу, что я скоро приду.

Пару секунд за дверью стояла тишина. Потом Гауэн произнес:

— Я им передам.

И Гален услышал звук его удаляющихся шагов.

Он должен собраться. Должен убедить Круг принять его план.

И он должен сообщить Элрику, что дом, который он так любил, который когда-то был частью его самого, уничтожен.

* * *

— Я послал за ним Гауэна, — сказал Блейлок.

Элрик, сильно обеспокоенный тем, что Гален вовремя не явился с докладом на встречу Круга, кивнул. Это было вовсе не в духе Галена. Возможно, во время сегодняшней встречи Элрик слишком сильно надавил на него.

— Тогда давайте перейдем к рассмотрению вопроса о выборах, — сказал Блейлок. — Элрик, ты хотел высказаться в пользу их скорейшего проведения.

— Да.

Он выпрямился, пытаясь не обращать внимания на не утихающий стук в голове, отдававшийся по всему телу. Стук порождал темный провал в его разуме: когда-то этот участок мозга отвечал за связь с его местом силы и с Суумом, теперь здесь царила пустота. Эта пустота рвалась наружу, опухоль опустошения давила на лоб, на заднюю часть глаз. С каждым днем боль становилась сильнее, из-за нее он, бывало, часами чувствовал себя совершенно разбитым, и лежал, не в силах встать или даже пошевелиться. Он, как мог, скрывал свою слабость, чтобы сохранить влияние в Круге и вселять в магов чувство уверенности, но признаки болезни становились все более очевидными. Еще тогда, когда он уничтожил свое место силы, в сердце которого находился большой фрагмент его кризалиса, Элрик понял, что эта потеря со временем убьет его. Это время приближалось. Его тело отказывалось служить ему.

Элрик был рад тому, что членам Круга больше не надо было вставать в случае, когда они желали высказаться. Блейлок, который вставал всегда, по какому бы поводу он ни обращался к Кругу, не высказал возражений, когда Херазад предложила сделать их встречи менее формальными. Элрик знал, что он тоже сильно ослабел, хотя внешне это было почти не заметно.

И во всем остальном их встречи тоже изменились. Они больше не пользовались иллюзией широкого амфитеатра, которую обычно создавала Инг-Ради. Иллюзия копировала древнее каменное сооружение, где когда-то Вирден встречалась с первыми членами Круга, и напоминала всем об истории Круга и об ответственности, которую каждый из них возложил на себя, став его членом. Возможно, это к лучшему, что они от нее отказались. Они пали так низко, что использование этой иллюзии больше не казалось уместным.

Теперь во время встреч они рассаживались полукругом за простым, серебристого цвета, столом, и было их всего трое вместо пяти, как завещала Вирден. В центре сидел Блейлок. Херазад больше не носила традиционного черного балахона и появлялась на встречах в сари, с распущенными длинными темными волосами. С каждым днем они теряли традиции, дисциплину, товарищей. Элрик боялся того, к чему все это приведет.