Заклинательницы ветров - [45]

Хелти умолк. Вандиен кивнул, продолжая жевать и наблюдать за тем, как ерзает на скамейке рослый рыбак. Молча прихлебывая холодный эль, он ждал, что Хелти скажет еще.

– Попробую пояснить тебе, как мы тут смотрим на вещи, – продолжал тот.

– Верно, есть такая легенда о сундуке Заклинательниц, погребенном под слоем тины и ила, который нанесло в храм. Но насчет того, что кто-то должен прийти и выудить его из-под воды, это… ну… вроде сахара с пряностями на макушке сдобной булочки. На самом деле все совершается ради зрелища. Представь себе: возчик со своей упряжкой влезает до подмышек в холодную воду, волны хлещут его по роже, он пытается что-то там такое нашарить, а на берегу, на вершине утеса, стоит Заклинательница, и вихрь, который она сама накликала, раздувает ее синие одеяния, пока она всячески старается возчику помешать. Как выразился однажды забредший к нам рифмоплет: древнейшая, мол, битва человека со стихиями ветров и воды. Ужас сколько стихов он по этому поводу сочинил. Он-то, между прочим, и объяснил нам, что во всем этом деле с сундуком мы, здешние, всего пуще ценим именно показуху. Зрелище, вот оно что! Да что пересказывать: надеюсь. Колли уже починил свою арфу, так что ты сам эту песню услышишь, здесь, в этой самой комнате, и не далее как нынче же вечером!

Вандиен поймал себя на том, что снова кивает. Он порадовался, что здесь не было Ки, которая уселась бы по другую сторону стола, и стала бы насмешливо ухмыляться, и была бы, прах побери, совершенно права. Он продолжал есть, но еда неожиданно утратила всякий вкус. Значит, показуха! А он, Вандиен, – наемный шут! Все-таки он тихо сказал:

– Зролан предложила мне немалую плату. Причем не только деньгами.

– Конечно, конечно! – озабоченно подхватил Хелти. – Не сомневайся, тут все без вранья. Но плату ты получишь только в том случае, если вытащишь-таки сундук. Нет, Зролан никогда не посулит больше, чем она в состоянии заплатить. Опять же, деревенский совет никогда не жмется с кубышкой, приготовленной к празднику для возчика. Может, потому, что награду еще не приходилось выплачивать… – Хелти помедлил и пояснил: – Из этих денег они мне возмещают за стол и ночлег нанятого возчика. Остальное тратят во время праздника Середины Зимы. У нас тут не жадничают, когда речь идет о нашем же удовольствии, – заверил он Вандиена.

– Ясненько… – Вандиен задумчиво помешал ложкой похлебку. До сытости было еще далеко, но сам процесс еды вдруг показался ему слишком утомительным. Так, значит, не было реальной возможности не то что убрать с лица шрам – даже и подзаработать. Человек, не придающий особого значения рукобитью, на его месте встал бы и ушел прямо сейчас, даже не попытавшись ничего предпринять. Но только не Вандиен. Что думали о нем другие, ему было, в общем, наплевать, но вот ронять себя в своих собственных глазах он ни в коем случае не собирался. Итак, он, оказывается, дал слово прилюдно выставить себя дураком. И значит, быть посему. Он сделает все, что в его силах, а там будь что будет.

Хелти изумился и даже отчасти встревожился, когда погрустневшую физиономию возчика неожиданно искривила усмешка. Ну и типа добыла Зролан, – а впрочем, чего еще от нее ждать?..

Вандиен поднял кружку, осушил ее и с пристуком поставил на стол. Хелти сразу подхватил ее и помахал рукой подростку, который кончил отскребать шлак и золу и пошел за новой порцией зля.

– Не желаешь осчастливить меня еще какими-нибудь милыми маленькими откровениями насчет дела, которое мне предстоит? – почти весело спросил Вандиен.

– Нет, нет, что ты… Вот разве что… может, захочешь познакомиться с Заклинательницей, которая будет колдовать против тебя? Я к тому, что бороться – это, конечно, да, но враждовать-то зачем? Тем более что оба вы – гости нашей деревни, приглашенные на праздник Храмового Отлива. И не то чтобы она выбрала лично тебя, м-м-м, в жертву, просто в этом году подвернулся именно ты…

– Вот именно, – сказал Вандиен. – Так что все правильно, никаких обид, все друзья, все друг друга любят. Пью за тебя, моя соперница!

Мальчик поднес кружку, и Вандиен высоко поднял ее.

– Вот именно… – В голосе Хелти не слышалось абсолютной уверенности. Слова Вандиена звучали обнадеживающе, но за легкостью тона ощущались несгибаемые углы. С другой стороны, как ни крути, а искать другого возчика времени уже не оставалось. Про себя Хелти твердо решил, что следующий раз отрядит подыскивать возчика кого угодно, только не Зролан. С этим парнем, похоже, каши не сваришь и веселья, какого следует, не дождешься. И, что еще хуже, брюхо на еду и выпивку у него, похоже, бездонное. С какой стороны ни посмотри – паршивая сделка. И ничего уже не поделаешь. Хелти попытался рассеять мрачное настроение возчика и сказал: – В этом году нам прислали на редкость славную Заклинательницу. Сейчас совсем не то, что в прежние времена, когда Заклинательницы очень гневались на нас за наш праздник и потом неделями подряд насылали на деревню шторма. Теперь, по счастью, они поняли, что он на самом деле для нас означает: ничего особо серьезного, просто немножко притворства, веселья и отвлечения от больно уж непростых рыбацких будней. Ну так вот, нынче прислали нам веселую славненькую малышку. Вообрази, она хочет пожить прямо здесь, с нами, в гостинице, как будто она такая же, как все! Похоже, она недавняя ученица – это судя по цвету ее одежд и еще по тому, что чешуйки на ней такие тоненькие-тоненькие, не очень присмотришься, так и не заметишь. Другое дело, ветер раздуть умеет что надо. Нет, честно, такой милой да приветливой у нас еще не бывало. Чем, ты думаешь, она вчера вечером занималась? Наколдовывала ветерок детишкам для змеев, чтобы каждый смог запустить, даже мелюзга. По нашим меркам, чтобы ты знал, это что-то новенькое: обычно они держатся со всей вежливостью, но так, словно едва переносят наше веселье. А нынешняя, кажется, решила сама повеселиться не меньше нас. Нет, ты только представь себе: собираемся мы все прошлым вечером вот тут, у огня, и готовимся спеть несколько песен. Празднество наше очень старое, песен поется много, надо же, сам понимаешь, освежить кое-что в памяти. Ну а певцы из нас, рыбаков, еще те: редко все же приходится этим заниматься. Получалось у нас не столько мелодично, или как там это называется, сколько громко и от души. И вот, только мы как следует вошли в раж и начали в такт грохать кружками по столам, как вдруг, слышим, вливается в нашу капеллу голосок совсем другого разлива. Такой высокий, чистый да ясный, точно птичка надумала заговорить на человеческом языке. Все мигом замолкли, давай оглядываться по сторонам, и точненько: вот она, стоит на лестнице. Вот когда во рту у нас у всех пересохло и все подумали одно и то же: сколько, значит, она там простояла, сколько всего успела услышать? Песенки-то у нас тут всякие водятся, и в старых, ясное дело, о Заклинательницах поется не шибко почтительно. Ну и как по-твоему, что она дальше сделала? Нипочем не догадаешься. А сделала она вот что: допела песню одна за весь хор, улыбнулась нам и сошла вниз. «Дай-ка мне кружечку вашего самого лучшего пива, – говорит она, – а я вам спою старую-престарую песню, какой вы никогда не слыхали, хоть и сложена она об этой самой вашей деревне. Мы ее так и называем: „Деревня пахарей моря“…» И вот так прямо и заводит песню, и вправду на старый-престарый мотив, только забирает до того высоко, что ни одному из нас, хоть тресни, ни одной ноты не взять. И, поди же ты, песня таки оказалась про Обманную Гавань, и как мы собираем морской урожай, и еще там было полно шуточек насчет того, как усердно мы пашем волны во время Храмового Отлива, разыскивая то, чего на самом деле там отродясь не бывало.