Заклинательницы ветров - [39]

Она вновь повела взглядом по стенам, ища среди сплошного мерцания и колебания хоть что-то устойчивое. И, наконец, нашла. В комнате было окно. Оно, одно-единственное, никуда не двигалось и не плыло. От деревянной рамы веяло чем-то простым, близким и понятным, словно от крестьянского дома. Снаружи сиял солнечный свет, и это вдруг обеспокоило Ки. Ее чувство времени впервые подверглось подобному испытанию. Ее тело утверждало, что сейчас стояла глубокая ночь. А за окошком день был в разгаре! Окно выходило во дворик, и там скреблось в пыли несколько кур. Подальше виднелся лес – березняки пополам с ольхой. Их отделял от дворика цветник, засаженный белыми и лиловыми ветреницами. Легкий ветер шевелил клонящиеся головки цветов. Ки поймала себя на том, что тянется к окошку, чтобы ощутить на лице свежее дыхание ветерка, чтобы с облегчением вдохнуть запах земли и цветов… С одной стороны виднелся краешек огорода и корявые деревянные подпорки, на которые взбирались длинные плети гороха. Ки почувствовала, как уходит, улетучивается владевшее ею мучительное напряжение. Она улыбнулась собственным недавним страхам и попробовала припомнить, куда это ее, как ей казалось, занесло. Дреш, конечно, устроил целый цирк со своей магией, но, судя по виду пейзажа за окном, они были совсем недалеко от Горькух. Не удивительно, что он не давал ей увидеть это окно собственными глазами. Еще бы, зачем ей было знать, что она может в любой миг просто уйти пешком от него и от всех его головоломок!

Ки прислушалась к ласковому шороху ветра, колебавшему цветы. Ее слуха коснулось негромкое отдаленное жужжание: так гудят в улье пчелы, потревоженные среди ночи. Зато в комнате позади нее царила полная тишина. Ей стало несколько не по себе, когда она поняла, что не было слышно даже постороннего дыхания – только ее собственное. Ки сглотнула, стараясь взять себя в руки. Дреш, ничего не скажешь, странен и жутковат, но другого союзника у нее здесь нет. Бояться еще и его – этим дела уж точно не поправишь!

И все же она была искренне рада, что обнаружила окошко.

Она снова посмотрела в сторону стола. Внутри куба тьмы вокруг алой искры вились светлые точки. Ну прямо мухи, жужжащие над дерьмом, подумала Ки. Их сияние было мягче, чем у той, первой, оно больше напоминало свечение гнилушек на болоте. Ки исполнилась отвращении. Она весьма смутно представляла себе, что именно видит, но не имела никаких причин не доверять своим инстинктам. А потому она предпочла закрыть глаза и не смотреть. Тем более что по-прежнему не могла справиться с дурнотой, которую вызывали у нее колеблющиеся стены и пол.

Зрение определенно подводило ее в этом чертоге, и она решила исследовать, что донесут ей иные органы чувств. Ки раздула ноздри и глубоко вдохнула, принюхиваясь. К ее немалому удивлению, запахи залитого солнцем двора за окном ее обоняния не достигали. Она ощущала лишь запах душистого масла из злополучной бутылочки. В его мощную волну вплетался едва заметный запах мускуса. Ки предположила, что он исходил от головы Дреша. Быть может, в комнате пахло еще чем-нибудь, но аромат масла забивал решительно все.

Ки обратилась к осязанию и пошевелила пальцами ног, изучая пол сквозь мягкие подошвы кожаных башмаков. Пол был определенно твердый. Ки слегка поерзала ногой по полу и почему-то страшно обрадовалась, когда раздался едва слышный шорох. Очень осторожно, опасаясь побеспокоить Дреша и заработать от него еще одну выволочку, Ки протянула руку и потрогала краешек стола. И, едва прикоснувшись, отдернула пальцы. Поверхность столешницы оказалась податливой и липковатой, словно кусок свиного жира в прохладный день… Ки даже потерла одну руку о другую, но обнаружила, что на них ничего вещественного не налипло.

– Подними меня! – прервало ее исследования приказание Дреша. Ки осторожно открыла глаза и уставилась на куб тьмы, красовавшийся на столе. Потом опасливо, словно к раскаленным углям, потянулась к этой тьме, которая, как она понимала, вообще-то была Дрешем. Она еще не успела коснуться его, как комната вокруг дернулась и снова приобрела тот вид, который воспринимало зрение Дреша. Прямо перед своим лицом Ки увидела чью-то руку, шарахнулась прочь, и рука исчезла.

– Это твоя рука, дуреха!.. – засмеялся колдун.

Ки снова потянулась к нему и увидела, как ее рука приближается к лицу Дреша. Ей понадобилась предельная собранность, чтобы, пользуясь глазами стоявшей на столе головы, должным образом направить руки и снять голову со стола. В конце концов у нее получилось, но желудок снова приготовился к бунту, а в середине лба, над переносицей, зародилась головная боль.

– Итак, в путь, – сказал Дреш. – Хотя, может, ты еще не все углы здесь обнюхала…

Ки спросила:

– Так ты выяснил, где находится твое тело?

Дреш слегка надул губы, потом отрешенно вздохнул:

– Естественно, я знаю, где мое тело. Ты ведь знаешь, где твое, не так ли? Нет, бывает же на свете такая наивность!.. Ки, Ки, если бы только я мог предвидеть… Но довольно об этом! Нет времени скорбеть о том, чего у меня здесь нет. Обратимся лучше к тому, что у меня есть, а именно к тебе. Придется удовлетвориться, сколь бы ограниченным я ни находил…