Заклинательница пряжи - [9]
Он вытворял сумасшедшие трюки и время от времени нырял в бочку, чтобы его не растоптали, а публика ему аплодировала.
На тот момент Аризона была штатом всего лишь шестьдесят четыре года, и здесь все еще царил дух Дикого Запада. В школе даже был официальный выходной – «каникулы родео» – как раз, чтобы мы все успели полазить по фургонам переселенцев, побывать на ярмарке и попробовать поарканить и поугонять скот.
Как же я тосковала по великолепным балеринам, гарцующим в ящиках с песком, по скрипучим деревянным полам Ботсфордской школы танцев, по пианисту, который аккомпанировал нам, пока мы кружились в танце, представляя себя прима-балеринами. Я скучала по зеленой траве под босыми ногами. Мне не хватало и высоких зеленых деревьев, и пушистого снега, и отца в его голубом кашемировом свитере.
А потом был сквэр-данс, который, как я вскоре открыла, был не менее значимым школьным предметом, чем математика, физика или ежедневное чтение вслух клятвы верности флагу США. Каждую неделю мы гуськом спускались в столовую, выстраивались в шеренгу и шагали под бесконечные нудные команды и старомодное треньк-бреньканье из маленького магнитофона на сцене. «Бу-бу-бу», – бормотал ведущий, иногда призывая нас «alemande left[23], за-а-а партнером, до-си-до»[24], и снова монотонное беспорядочное «бу-бу-бу». Мы неповоротливо шагали туда-сюда, не попадая в ритм, словно неуклюжие китайские солдатики.
Сначала я чувствовала унижение, но потом во мне что-то щелкнуло. Гармония математического порядка происходящего поглотила все мои тревоги по поводу мальчиков, грудей или запаха пота. Мне нравилось, как наши движения синхронно повторялись вместе, как часовой механизм. Ничего личного.
Не нужно было ждать, что мальчик пригласит меня на танец – всем приходилось танцевать до-си-до, хоть ты тресни, или механизм бы застопорило. Каждый играл жизненно важную роль в бесперебойной работе этой машины. Может, именно поэтому я так люблю вязать. Любое вязание – танец. Некоторые движения изящнее остальных, но все вместе они на своих местах и создают одно непрерывное вязаное полотно. И неважно – будет ли это allemande left или простой пируэт, каждое движение определяет танец, как каждая петля определяет вязание. И танец, и вязание состоят из отдельных элементов, расположенных и повторяющихся в определенном порядке, будь то движение тела, или пряжи, спиц или рук. Если вдруг ввести чарльстон посреди танго, или узор «павлиний хвост» посреди свитера с косами и жгутами, все это заметят.
Я всегда считала, что резинка – идеальное вязаное воплощение чечетки. Свяжите лицевую петлю и изнаночную петлю – и вы выполните идеальный чечеточный шаг – шаффл болл ченч[25]. Меняйте порядок лицевых и изнаночных петель от ряда к ряду, и беспорядочное шарканье сменится на более четкий и ритмичный тайм-степ[26]. Косички добавляют легкие боковые скольжения Боба Фосса[27] с характерной позицией нога-за-ногу и джазовыми пальчиками[28], быстро мелькающими в движении. Ажурные узоры ближе всего к классическому балету и сравнимы с вязанием «Лебединого озера» на спицах. Узор «павлиний хвост» – это балерина на сцене, сидящая, вытянув вперед ноги и раскрыв объятия небесам, вот она грациозно наклоняется вперед, пока она сама и ее ноги не сольются воедино, – легкое дуновение от накидов на спицу, складывающихся в плотное безмолвие двух петель, провязанных вместе.
А по-настоящему экспрессивный современный танец в стиле Марты Грэм?[29] Он увлечет вас в мир красочного вязания Каффе Фассетта[30] или в буйные цвета фри-форма, в неожиданную геометрию дизайнов Норы Гоан[31] или бесконечный снуд-мебиус от Кэт Борди[32].
В мире вязальной хореографии один из видов петель приводит меня в особенный восторг: закрытие петель тремя спицами. Такой способ используют, когда нужно соединить два ряда открытых петель – скажем, спинку и полочку кофты по плечевым швам – и при этом получить эффектный рельефный шов. Вязать его начинают, выровняв две спицы, ряды петель друг напротив друга. Одна за другой, каждая петля с одной спицы делает шаг вперед, чтобы присоединиться к своему партнеру. Обе петли провязываются вместе в одну петлю на правой спице. Следующая пара берется за руки и переходит на правую спицу, в то время как первая соединившаяся парочка петель перепрыгивает через вторую и уходит на полотно. Так они и идут, одна за другой, формируя упорядоченную линию связанных петель.
Каждый раз выполняя такой шов, я переношусь мыслями обратно в столовую начальной школы имени Питера Хауэлла. На мне белые мешковатые штаны, голубые кроссовки «адидас» и любимая голубая клетчатая рубашка с вкраплениями золотых нитей и кнопками из искусственного жемчуга. Я приспособилась к своей странной новой жизни. Мой отец еще не женился вновь, все мои бабушки и дедушки пока живы, и я не знаю, что будет дальше. Я просто стою в шеренге, с нетерпением ожидая своей очереди шагнуть в центр, схватить за руку своего партнера по танцу и гордо продефилировать в конец строя.
Дураков нет
Когда я родилась, мой отец позвонил двоюродной бабушке Кей прямо из больницы, чтобы сообщить ей новость. Позвонил за счет абонента, и бабушка так оскорбилась, что отказалась оплачивать звонок.
