Заклинатели - [37]

Перинера вздохнула и покачала головой.

– Ты больше похож на него, чем тебе кажется. Такой же упрямец и авантюрист. Я не была до конца уверена, что ты на это решишься. Что ж, Мелдиан. Я подозревала, что ты не сдашься, и желаю тебе счастья. Ты совсем ещё юн, даже по меркам смертных, но уже умеешь принимать решения. Но скажи, Мелдиан, ты понимаешь, что, если всё пройдёт удачно, ты навсегда останешься… таким? Понимаешь, что никогда не снимешь проклятие? И, возможно, твои дети тоже будут…

– С рогами? – не выдержал Мел. – Что ж. Мне, допустим, рога очень даже к лицу.

Перинера улыбнулась.

– Как тебе известно, я проходила через этот обряд. Бедная девочка, ей предстоит суровое испытание. – Перинера поправила причёску и поднялась с софы. – С Вольфзундом я поговорю. Я смогу найти нужные слова. И, между прочим, я помню, как узнать нужные элементали. Давай помогу.

У Мела отвисла челюсть. Губы сами собой растянулись в улыбке, а вот в глазах противно защипало. Перинера шагнула к нему навстречу, и Мелдиан уткнулся лицом в материнское плечо.

– Мам, – шепнул он. – Ма-ам.

Перинера погладила сына по острому плечу. От её волос и платья пахло пряно-сладкими духами.

– Я с тобой, мой хороший. Что бы ты ни задумал. С тобой.

* * *

Диньяна сидела у кровати Лиссы, но смотрела в окно, а не на дочь. Мел понимал её. Ему самому было невыносимо видеть бледное безжизненное лицо и разметавшиеся по подушке тусклые спутанные волосы. Мел бесшумно присел рядом с Диньяной.

– Зачем вы нужны, если не можете остановить это? – надтреснутым голосом произнесла женщина. – Зачем вы привели меня сюда? Чтобы я каждый день наблюдала, как умирает моя дочь?

Мел промолчал.

– Если нет никакой возможности помочь, – продолжила Диньяна, глядя на гору, покрытую редкими желтоватыми свечками деревьев, – если ты не можешь её вылечить, то сделай так, чтобы она больше не мучилась. Пожалуйста.

– Диньяна, – вымолвил Мелдиан, – Лисса не будет мучиться. Дайте мне ещё немного времени.

Диньяна вздрогнула от звука имени своей дочери и злобно уставилась на альюда.

– Ты тянешь время. Не знаю, что за интерес у тебя, молодой демон, но знай, что тебе всё вернётся. Все страдания, которые она…

– Диньяна! – уже выкрикнул Мел, теряя самообладание. – Мне не легче, чем вам! Но я не позволяю себе опускать руки! Не надо смотреть на меня с осуждением! Вы постоянно жалуетесь, вместо того чтобы набраться терпения и довериться мне! Какой у меня интерес? Да такой, что она – моя невеста! Я люблю Лиссу, и с каждым днём, который она проводит вот так, я понимаю это всё яснее.

Он тяжело задышал, словно пламенная речь отняла много сил. Мел давно был на грани того, чтобы сорваться на кого-нибудь. Зелье подходило, но медленнее, чем он на то рассчитывал. Сложные заговоры приходилось заучивать наизусть и проговаривать много раз, чтобы запомнить и правильно воспроизвести все сложные звуки и интонации.

Перинера действительно помогла разобраться с элементалями, но два последних – звёздный свет и аромат фикларсии – до сих пор были ему недоступны. Фикларсия растёт в Птичьих Землях, но цветёт в начале лета. Будет чудом, если Алиде удастся обнаружить хотя бы один запоздалый цветок. Мел по нескольку раз на дню бегал к Лиссе и прислушивался к её дыханию. Каждый раз, когда он убеждался, что она ещё дышит, на него накатывало такое опустошающее облегчение, что Мел едва не оседал на стул, слабея в ногах. Долго так продолжаться не могло. Лисса держалась, но ниточка жизни, связывающая её естество с телом, истончалась час от часу.

– Поймите, Диньяна, – заговорил он уже спокойнее. – Я стараюсь. Я действительно стараюсь. У меня уже многое готово, остались последние штрихи. Есть способ спасти вашу дочь, и я непременно воспользуюсь им. Но… Есть один нюанс. Если всё получится, Лисса больше не будет человеком.

Последние слова прогремели, как камни, брошенные в пустой колодец. Диньяна медленно повернулась. Мел заметил, что она заметно состарилась в последнее время.

– Не будет человеком? – медленно повторила она, будто не понимая значение этих слов. – Что ты имеешь в виду?

Мел стиснул зубы, готовый к новой буре возмущения.

– Больше не будет смертной. Станет такой, как мы. Такой, как я.

Глаза Диньяны округлились, рот открылся в немом крике. Мел поспешил утешить её.

– Нет-нет, конечно, у неё не вырастут рога и крылья. Внешне Лисса останется всё той же. Ну если только глаза станут сильнее блестеть. Но у неё больше не будет человеческого естества. Кровь станет чёрной, как смола. А в груди – вот тут, где солнечное сплетение, – поселится то, что вы зовёте магической силой. Ну, и ещё она сможет долго, очень долго жить.

– Не смейся над убитой горем матерью, мальчик, – покачала головой Диньяна. – Собака не может стать волком, рыба не обернётся лебедем, а человеку не суждено стать альюдом. Пусть даже этот человек из народа древунов.

– Посмотрим, – Мел упрямо наклонил голову. – Я должен был вас предупредить, чтобы потом вы не проклинали меня за то, что я сделал. Понимаю, вам трудно принять это, Диньяна, но постарайтесь поверить мне. Прошу.

Мел заглянул ей в глаза, но женщина только брезгливо поморщилась. «Считает меня демоном, уродцем и лжецом», – удручённо подумал Мел.