Заклинатели - [119]
Лисса села и порывисто взяла лицо Мела в ладони.
– Если я тебя и отпущу, то только взяв обещание, что ты вернёшься этим же утром, целый и невредимый. Ты ведь обещаешь? Обещаешь, что больше не оставишь меня?
Она шептала сбивчиво и горячо, так, словно до сих пор находилась в полудрёме и не отдавала себе отчёт в том, что говорит. Мел мягко отстранил её руку от своей щеки и поцеловал в ладонь.
– Обещаю. Ложись спать. Я не оставлю тебя дольше, чем на несколько часов. Больше никогда.
Лисса обняла его за шею и уткнулась лицом в плечо. Мел посидел ещё немного, покачивая её в объятиях, но скоро осторожно отстранился, вышел из комнаты и переместился в Королевство.
Замок всё так же высился на горе, и можно было даже помечтать, что там, как прежде, отец сидит в своём кабинете, потягивая вино, мать читает у камина, а на кухне Анна, Лина и Элли хлопочут над лучшим в мире ужином.
Но мечтать не получалось. Свет горел в каждом окне, даже в самых крошечных. Мел горько хмыкнул. Вон то круглое окошко – в кладовой, рядом с его комнатой. Туда почти никогда не заходили, там хранились вещи, которыми очень редко пользовались. Кому понадобилось зажигать там такой яркий свет? И что светит: обычная лампа или колдовской огонь?
Замок смеялся над ним, подмигивая рыжим светом в окнах, и Мел печально покачал головой. Это место больше не было его домом, больше не казалось родным, чернело враждебной, холодной громадой, насмехалось, дразнило, безмолвно кричало: подойди! Сразись с тем, что пожрало моё нутро, и посмотрим, кто из вас победит.
– Мы сразимся, – сказал Мел тихо, чтобы ничто его не услышало, если только болотник, наблюдавший за ним из рогоза ещё одной парой горящих огней-глаз. – Обязательно сразимся, но только не сейчас.
Мел достал свирель и тщательно протёр уголком тёплого плаща. Оставалось только надеяться, что всё сложится как надо. Что старый конюх Дерв получил послание, принесённое почтовой птицей. Что смог оставить на эту ночь конюшни открытыми. Мел не боялся, что письмо перехватят: если бы оно попало в чужие руки, то чтец не увидел бы ни слова – только расплывчатые кляксы.
Болотник зашуршал сухими стеблями. Мел грозно зыркнул на него и прижал палец к губам. Дух тяжело вздохнул и спрятался. Если б на месте Мела был смертный, болотник закружил бы его и запугал до полусмерти, но на альюдов такое примитивное колдовство не действовало.
С неба плавно закружился снег. Мелкие редкие снежинки кололи лицо, мороз пощипывал кончики ушей. Мел потихоньку заиграл. Он выбрал тихую, охающую песнь-призыв, кружевную и невесомую, как зимний туман. Пальцы привычно бегали по тонкому телу свирели, сердце сладко замерло. Мел закрыл глаза и отдался музыке.
Приди, приди, сорви свои оковы.
Смети всё на своём пути.
Только будь со мной, вернись, вернись.
Услышь мой зов, поддайся ему.
Не противься, не упрямься.
Иди ко мне, будь снова со мной.
Приди, приди, сколько бы земель не разделяло нас.
Приди и будь со мной.
Свирель то заходилась жалобным плачем, то вздыхала, томилась неведомой страстью, мелодия время от времени спотыкалась, всхлипывала и хрипела, но от этого становилась только прекраснее. Неправильная, шероховатая, необузданная и своенравная, мелодия звала и манила, и те, кому она предназначалась, не могли не поддаться ей.
Приди, молю, заклинаю.
Услышь мой зов и не противься ему.
Иди ко мне, мы будем одним целым.
Я отведу тебя туда, где луна пляшет на водах ручьёв.
Только услышь.
Только приди.
Приди.
Последний звук затих в морозной ночи. Болотник поохал и снова замолчал. Мел напряжённо прислушивался к наступившей тишине и облегчённо вздохнул, различив вдалеке фырканье и храп скакунов.
Они сливались с ночью, почти невидимые в бархатистой черноте, лишь шумное дыхание выдавало отцовских Ходящих по воздуху. Мел улыбнулся, когда мокрые носы Кеста и Ройоса ткнулись ему в лицо с двух сторон.
– Привет, мои хорошие. – Он похлопал коней по бокам. Скакуны оставались упитанными: смена хозяев не сказалась на их рационе, а Дерв по-прежнему хорошо ухаживал за конюшнями. – Пойдём домой? Нет-нет, не туда. В другой дом. Вы нужны папе. Скучаете по нему?
Один из коней тихо ржанул в знак согласия. Ноги скакунов чуть не доставали до земли: они уверенно стояли прямо в воздухе, не осмеливаясь ступить на неверную почву болота, окружающего гору с замком.
Мел тоскливо посмотрел в сторону Биунума. Небо над городом было не густо-чернильным, а слегка подсвечивалось снизу тёплым светом уличных фонарей. Он слишком хорошо помнил, чем закончилась последняя конная прогулка по небу над Биунумом. В плече противно заныло, напоминая о зажившей ране, но больнее кололо воспоминание о гибели третьего и самого сильного скакуна, Аргуса. Мел прислушался: со стороны замка вроде не доносилось никаких звуков, значит, пропажу коней пока не заметили. Нужно спешить, пока рассвет не начал перекрашивать небо в серый, на котором чёрные силуэты будут сильнее заметны. Мел запрыгнул на спину Кесту и кивнул Ройосу.
– Поскачешь прямо за нами. Не отставай, но и не забегай вперёд. Потом я пересяду на тебя. Я постараюсь, чтобы с вами ничего не случилось в пути, но и вы тоже будьте осторожны, ребята. Будем заботиться друг о друге. Хорошо?
Моровое поветрие, терзавшее Княжества десять зим назад, вновь набирает силу. Гонец Кречет мчит сквозь владения лесовых, чтобы отыскать знахаря для больного княжича, но находит что-то совсем иное. Некогда гонимая отовсюду гильдия Шутов начинает кровавые набеги на деревни и города, оставляя после себя лишь пепелища. Художник, свечник, сын рыбака и девушка, бегущая от прошлого, оказываются на перепутье, и в какое полотно сплетутся нити их судеб, знает только Господин Дорог.
В Серебряном лесу живут чудовища – птицы с женскими головами, чьи песни способны украсть человеческий разум. Аларский царь умирает и просит сыновей добыть ему девоптицу – первому, кто привезёт чудовище, достанется власть над царством. Старший царевич Ружан готов пойти на всё, лишь бы занять место отца на престоле. Он жаждет отомстить колдунам Стрейвина за поражение, нанесённое его армии несколько лет назад. Средний, Домир, во всём потакает Ружану, пока однажды не осмеливается перейти ему дорогу, пленившись дивным пением.
Мир уже не будет прежним – настало время настоящего колдовства, и могущественные существа из страшных сказок готовятся противостоять людям… Буря, разразившаяся в ночи, уничтожила все, что было дорого. Самый близкий человек, обернувшись птицей, улетел прочь, оставив лишь страницу древнего Манускрипта. Юной травнице Алиде предстоит долгий путь и тяжелый выбор, от которого зависит судьба всего королевства: отдать страницу волшебникам Магистрата или заключить союз с темными силами? На что она готова пойти, чтобы исполнить самое заветное желание?
Ивель – падальщица, бунтующая дочь из обеспеченной семьи. Когда в результате трагической случайности погибает её брат, командующий царской армии, Ивель решает во что бы то ни стало овладеть ворожбой и попытаться воскресить его – для этого ей нужно отправиться в далёкие дикие земли. Говорят, Княжествами правит чудовище – Мёртвый князь. Его пытаются сместить с престола: с одной стороны грозят степняки, с другой – проповедники Царства, навязывающие новую веру, с третьей – соседи-князья. Неосторожная ворожба поднимает мёртвых, леса берут свою плату живыми душами, войны вспыхивают то тут, то там, но порой всего несколько решений способны изменить множество судеб.
Вырвавшись на свободу, магия расправляет крылья над Королевством, и обеспокоенный владыка Вольфзунд наделяет Ричмольда даром Чернокнижника, чтобы обуздать тёмную стихию. Алида вынуждена следовать за ним, потому что только так она получит шанс расколдовать бабушку. Но не всё идёт гладко: Эллекен, некогда поверженный отец Вольфзунда, готов на всё, лишь бы разрушить планы сына. Алида снова становится пешкой в игре высших сил, и теперь ей ещё сложнее сохранить веру в лучшее.
Пройдя три уровня Вавилонской башни, этого дьявольского лабиринта, полного обмана, пороков и всевозможных опасностей, Томас Сенлин вырвался на свободу, но так и не вернул потерянную жену. Он вынужден стать пиратом, чтобы выжить на борту украденного воздушного корабля и продолжить поиски. Превратности судьбы заставляют Сенлина обратиться за помощью к главной легенде многоярусного мира, к таинственному Сфинксу, чьей печатью отмечены многие чудеса. Но Сфинкс ничего не делает даром, а в Вавилонской башне крайне опасно быть у кого-то в долгу. Впервые на русском!
Семнадцатилетняя Киралия Коррингтон живет в стране, разделенной на четыре части, и в каждой – своя королева. Королевы управляют землями вместе, но вскоре прежним порядкам приходит конец: кто-то хладнокровно расправляется с четырьмя правительницами…
Для дедушки Фэнга и его внучки призраки и демоны — дела обычные, прямо скажем. Гораздо сложнее избежать внимания убийц и мафии. Все имена и названия выдуманы, все совпадения случайны. Из предупреждений — нехронологическое повествование и насилие. Произведение довольно мрачное, жесткое и, вероятно, неприятное, впечатлительным людям лучше его не читать.
Он забыл свое прошлое. Он не помнит его. Там — лишь тени и враги. Найдет ли высокорожденный светлый эльф свою новую судьбу? Или прошлое его все-таки догонит и затянет обратно в кровавый водоворот? Обычное фентези. Правда, крови скорее всего будет многовато. (черновик первой книги закончен)
Самый обычный школьник оказывается в непростой ситауции: шуточный спор с папой по поводу домашнего задания заставляет мальчишку призвать на помощь всю свою премудрость и фантазию. А у настоящего романтика и мечтателя летние каникулы могут превратиться не только в череду неожиданных встреч и приключений, но и в самое лучшее сочинение на свете, в сказку о том, как Отважный Рыцарь отправляется в Заколдованный Лес, к Мрачному Замку, вызволять Прекрасную Принцессу из лап Коварного Дракона.
Прошло полгода с жестокого убийства архиепископа Уильяма де Лорена в Давиллоне. Церковь назначила нового епископа в городе, но и высказала недовольство гибелью его предшественника. Экономика Давиллона страдает от гнета церкви. Многие жители отвернулись от церкви, выбрав личное служение или независимые храмы. А епископ злится на народ Давиллона и хочет с ним разобраться. Но сверхъестественная угроза ходит ночью по улицам, попадаясь низшим слоям населения. Из-за всего этого местные представители церкви не могут ничего делать, а страже забот хватает.