Заклинатель драконов - [36]

Во-первых, леди Мариту Хорвин уже можно было не выводить в свет. Не требовалось переживать, смогу ли я проявить себя так, чтобы мной заинтересовался хотя бы один мужчина из приличной семьи и не испугался того, что за мной нет приданого.

Во-вторых, мое замужество позволило сестрам со спокойной душой принять эстафету под названием «найди себе жениха».

Мама отца никогда не любила и, возможно, не испытывала к нему не то что симпатии, даже уважения. Когда он покончил с собой, она сказала только: «Жаль, на могильной плите нельзя написать: „Тут похоронен старый трусливый пень“». Всю свою любовь, которую мама так и не смогла излить в браке, она старалась вложить в нас.

То, что Элен Бёме попыталась расторгнуть договор ее покойного мужа, расстроило матушку даже больше, чем смерть собственного супруга.

Поступок моего отца плохо отразился на нашей семье. Считается, что если в роду есть самоубийца, то во всех его родственниках течет дурная кровь.

Вскоре, правда, недопонимание с Элен Бёме было улажено. Герцогиня согласилась, что память о покойном муже и уважение его желаний превыше общественного мнения.

Все это время матушка убеждала меня, что с браком по расчету мне очень повезло, потому что чувства все портят. Она сказала, что когда ты ничего к человеку не испытываешь, то и боли от его поступков нет.

Стоя в покоях герцога, я обводила внимательным взглядом каждый сантиметр огромной, пышно обставленной комнаты и думала, что моя мама ошиблась.

Чувства должны быть.

Многие считают, что выгодность браков по расчету в том, что двое становятся друзьями, партнерами. Это помогает им вместе принимать решения, не ссориться. Они поддерживают своего супруга в трудных ситуациях и при этом не наседают друг на друга, просто потому что не любят той любовью, о которой так много пишут в книгах. Им все равно, даже личная жизнь друг друга неинтересна.

Но дружба — это тоже чувство.

Ненависть — чувство.

Намного хуже, когда между супругами нет ни дружбы, ни ненависти, остается только безразличие. Когда ты ходишь по замку, словно тень, и твоему мужу совершенно не важно, где ты, с кем ты. Тебя для него просто нет. Ты можешь выпрыгнуть из окна — он отвлечется от чтения газеты, только чтобы посмотреть на лужу крови.

Я все время боялась, что мое замужество будет похоже на брак моих родителей. Но мой брак получился еще хуже.

Мне хотелось стать хорошей, заботливой, внимательной женой, но сделать что-либо для герцога Бёме я оказалась не в силах. Он видел во мне не женщину, а навязанную сделку, помеху, лишний предмет декора. Ричард не хотел со мной разговаривать, и еще больше нас отдаляла друг от друга тема любовников и любовниц. Мы воспитывались в интеллигентных семьях и, хотя знали о том, что супруги могут договориться между собой о различных ситуациях в семейной жизни, наверное, не были к этому готовы.

Я совершенно не понимала Ричарда Бёме. Он был как закрытая книга, мрачный, неприступный. Даже не сообщил мне, что тоже маг. За завтраком мужчина делал вид, что моей персоны не существует, о брачной ночи не вспоминал и словно назло не спешил выгонять Элину из замка.

Но теперь, когда я знала, что он — Тим Донг, мне казалось, что завеса, скрывающая его личность, начала приоткрываться.

Так странно было смотреть на его спальню и видеть в ней герцога Бёме. Кровать и расписные колонны, которые ее подпирали, были из дорогого дерева. Ричард не поскупился на шелковую ткань для декоративных штор. Пол выложили черно-белой плиткой, на которой красовался ковер из дорогой оленьей шкуры. К ножкам кровати тянулись настоящие рога.

Ни намека на то, что здесь может спать Тим Донг.

Если заглянуть в мои покои и присмотреться повнимательнее, то заметить присутствие Джона Рута не составит труда. Иногда между гонками проходило больше трех дней, тогда я боялась хранить все компрометирующие вещи в одной сумке, поэтому прятала их по углам.

Но сколько бы я ни оглядывала покои своего мужа, с каждой секундой все больше казалось, что Тима Донга не существует, а то, что он и герцог — одно лицо, лишь плод моего больного воображения.

Однако в тот момент, когда Ричард Бёме не спустился к завтраку, а затем слуга, которого я послала проверить, как дела у мужа, сообщил, что его нигде нет, мною был поставлен последний штрих на невидимой картинке.

Я его понимала.

Это для меня мой статус казался чем-то непривычным, а для него он означал ответственность за свое герцогство и за людей, которые здесь живут.

Да…

В браке между супругами должны быть чувства, хоть какие-то.

Я почти не знала Ричарда Бёме. Единственное, что я к нему испытывала, это желание заехать ложкой по лбу, чтобы он хоть после этого соизволил на меня посмотреть.

Но Тим Донг вызывал во мне как минимум уважение. И это давало надежду, что между нами есть хоть что-то общее.

Он, возможно, тоже не знает, кто он. Днем — герцог, холодный и отстраненный, внимательно следящий за делами на своей земле. Ночью — неизвестный наездник, который может сделать все что угодно, и никто ему не закон, ведь он сам себе закон.

Если он стремится к тому же ощущению безграничной свободы, которого можно достичь среди бескрайнего неба, тогда, возможно, у нас есть будущее.