Закат Европы - [10]

Таким образом, как симптом и символ переживаемой Западом культурной катастрофы "Закат Европы" - бесспорно глубоко знаменательное и значительное явление. И это его значение совершенно не зависит от того, высоко или низко оцениваем мы достижения автора с научной, философской, вообще с какой-либо отвлеченно-теоретической точки зрения. Работа Шпенглера есть прежде всего выдающийся факт реальной жизни, существеннейший кусок конкретной истории наших дней, а уже во вторую очередь "философия истории", быть может, научно-несостоятельная, слабо обоснованная и вообще грешащая против так называемой "истины". Но там, где дело идет о непосредственном постижении действительности, где ставятся вопросы "что?" и "как?" (а не "почему?", "зачем?" или "на каком основании?"), там, по справедливому замечанию Шпенглера, "факты важнее истин".

Однако, и под углом зрения исторического факта, и в качестве идеологического отражения "закатных" процессов западно-европейской культуры, в работе Шпенглера не все равноценно. В закатные и предзакатные эпохи сознание общественных слоев, духовно возглавляющих обреченную гибели культурно-историческую формацию, характеризуется двумя чертами: с одной стороны, известной умственной утонченностью, способностью мысленно отрешиться от тех особых категорий, понятий, чувствований, которые в период расцвета представляются вождям и деятелям данной культуры чем-то абсолютным, непререкаемым, "априорным", с другой стороны - жаждой новых верований, поисками новых абсолютов - жаждой неутолимой, поисками безрезультатными, ибо угасающие культуры бессильны породить живую прочную веру, а способны лишь сплетать обрывки умерших религий в пестрый узор эфемерных суеверий.

Изощренность интеллекта, обостренная зоркость, дающая возможность бросить взгляд за пределы кругозора своей культурной колокольни, обладает бесспорной ценностью не только как содержание данного периода истории, но и как завещание грядущим поколениям, тем чаемым наследникам, которые на обломках и из обломков гибнущей цивилизации, быть может, заложат некогда фундамент нового культурного здания, новой "башни вавилонской". Напротив, предсмертные суеверия, даже как симптомы и факты исторической действительности, представляют ограниченный интерес: в них существенно не то, что найдено, а то, что ищется, не те или другие суррогаты религии, а структура самой религиозной потребности, специфический характер религиозного устремления эпохи.

В "Закате Европы" нашли себе выражение обе эти стороны упадочного миросозерцания. К сожалению, дать сколько-нибудь полный и отчетливый очерк взглядов Шпенглера в рамках журнальной статьи нет никакой возможности. Книга Шпенглера - не научная или наукообразованная "система", а скорее художественное произведение: портретная галлерея культур и культурных феноменов.

Всякое обобщенное схематизированное изложение было бы здесь неизбежным искажением. Познакомить со Шпенглером человека, не читавшего книги, можно лишь путем обширных выдержек, для которых у меня нет места. Вышедшая в Москве коллективная работа "Освальд Шпенглер и Закат Европы" дает предварительную ориентировку, достаточную для того, чтобы понять, о чем идет речь; полезно прочитать также статью Д. Шиковского, переведенную из "Neue Zeit" в N 1-м петербургского журнала "Начала" и статью А. Деборина в N 1 - 2 московского журнала "Под знаменем марксизма".

Отсылая к этим русским источникам читателя, не имеющего возможности ознакомиться со Шпенглером в подлиннике, я в дальнейшем ограничусь анализом основных архитектурных линий Шпенглеровского построения, - тех линий, которые привлекли к себе особенное внимание германской академической критики, и которые на мой взгляд представляют существенный интерес также для марксиста.

В основе концепции Шпенглера лежит понятие культуры или культурной "души", как самодовлеющего органического единства.

- Культура родится в тот момент, - пишет Шпенглер, - когда великая душа пробуждается из вечно младенческого первичного состояния человечества, обособляет себя, как образ из безобразного, как ограниченное и переходящее из безграничного и пребывающего. Культура расцветает на почве строго ограниченной местности ("Landschaft"), с которой она растительно связана. Культура умирает, когда ее душа осуществила всю сумму своих возможностей в виде народов, языков, вероучений, искусств, государств, наук и снова возвращается к первичному состоянию, к "перводушевности" ("Ursee-Ientum").

Когда задача культуры выполнена, ее идея осуществлена, вся полнота ее возможностей проявлена, культура быстро окоченевает, отмирает, ее кровь свертывается, ее силы надламываются, - она становится цивилизацией и, подобно мертвому дереву, гиганту первобытного леса - она может еще целые столетия простирать в воздух свои засохшие ветви.

Цивилизация есть закат культуры. В этой фазе и находится в настоящее время Западная Европа.

На протяжении шести тысяч лет нашего исторического кругозора в различных местностях земного шара зародилось, расцвело и увяло несколько таких обособленных, замкнутых в себе культурных организмов: китайская, индусская, египетская, вавилонская культура, майа, античный мир, магическая культура ислама и восточного христианства, которые все уже в прошлом, и, наконец, ныне умирающая "фаустовская" или западно-европейская культура.