Закат Америки. Уже скоро - [18]

С другой стороны, во многих «мозговых центрах» наблюдается противоположная крайность. Чтобы участвовать в оживленных политических дискуссиях, идущих по круглосуточным каналам новостей, (Си-Эн-Эн, «Fox News», Си-Эн-Би-Си, Эм-Эс-Эн-Би-Си, Си-Си-Пи-Эй-Эн и т. д.), политические аналитики должны сочинять ударные фразы наподобие рекламных слоганов и краткие обзоры международных новостей. При этом желание достучаться до масс в такой работе преобладает над здравым смыслом. «Мозговые центры» поэтому выдают продукт, срок жизни которого не превышает нескольких недель, в то время как университеты готовят ученых, мало подходящих для политики. Результат — бесплодные интеллектуальные игры, не интересующееся внешней политикой общество и пренебрежение к серьезным дискуссиям, необходимым для формирования большой стратегии,

Свершившаяся компьютерная революция только усугубила ситуацию, отвлекая самые лучшие и яркие умы — на Интернет, в фирмы с венчурным капиталом и в агентства по бизнес-консультированию. Самые лучшие учебные политические заведения страны — Гарвард, Принстон, Джорджтаун, университет Джонса Хопкинса — не придают особого значения «выращиванию» из своих выпускников дипломатов и общественных деятелей. Они стремятся выпускать технократов, способных соперничать на рынке труда со своими коллегами из других бизнес-школ. Эти специалисты по завершении образования умеют отлично пользоваться Microsoft Excel и PowerPoint. Они овладели искусством написания проектов. Но у них почти полностью отсутствуют знания по основам истории и междисциплинарные знания, необходимые для того, чтобы стать новыми американскими стратегами.

Беглый взгляд на тех, кто призывал к оружию во времена правления президента Клинтона, свидетельствует о том, что проблема назрела. Кстати, ведущим стратегом в администрации Клинтона (в той мере, в которой администрация Клинтона имела стратегию) был министр финансов Роберт Рабин. Он оставил свою работу в качестве главы компании «Goldman Sachs», одного из ведущих мировых инвестиционных банков, и взялся за штурвал Америки и всей мировой экономики. Рабин начал с того, что возглавил вновь созданный Национальный экономический совет и быстро возглавил внутреннее окружение Клинтона. Затем, в январе 1995 года, он сменил Ллойда Бентсена в министерстве финансов. Летом 1999 года, перед уходом из администрации и возвращением на Уолл-стрит, Рабин передал бразды правления своему заместителю, экономисту, выпускнику Гарварда Лоуренсу Саммерсу. Экономические вопросы не могли оказаться в лучших руках. Рабин войдет в историю как одна из самых заметных и талантливых личностей, украшавших министерство финансов, со времен Александра Гамильтона, ведущего члена кабинета Джорджа Вашингтона.

В составе команды советников Клинтона по международным отношениям и обороне тоже были очевидные таланты, но они пользовались ограниченным влиянием вследствие приоритета, отданного мировой экономике. Среди этих людей было несколько человек, разбиравшихся в вопросах большой стратегии. Самой влиятельной фигурой за все восемь лет пребывания Клинтона у власти был Самюэль Бергер, заместитель советника по национальной безопасности во время первого срока пребывания у власти президента Клинтона и советник по национальной безопасности во время второго срока. Начав свою карьеру как один из самых лучших патентных поверенных столицы, он обнаружил замечательный здравый смысл и утонченное политическое чутье. Но Бергер не имел ни соответствующего образования, ни склонностей созданию новых концептуальных основ американской стратегии.

У команды Буша совсем иная проблема. Многие ее члены имеют ценный опыт в решении геополитических проблем и в вопросах большой стратегии. Но у них с самого начала обнаружились принципиальные расхождения во взглядах. Министр обороны США Дональд Рамсфельд дал ясно понять, что он целиком одобряет национальную программу по противоракетной обороне и думает, что усилия Европейского Союза создать собственные вооруженные силы могут ослабить НАТО. Колин Пауэлл выступал за медленное и постепенное внедрение системы ПРО и верил, что укрепление Европейского Союза обернется укреплением НАТО. Вице-президент США Ричард Чейни и Кондолиза Райе, советник Буша по национальной безопасности, объявили, что администрация намеревается отозвать американские войска с Балкан. Пауэлл же настаивал на том, что американские солдаты в ближайшее время не покинут Косово. Заместитель министра обороны Пол Волфовиц хотел свергнуть иракского лидера Саддама Хусейна, вооружив оппозицию, а Пауэлл предлагал ослабить экономические санкции для того, чтобы «облегчить бремя иракского народа».[34] После террористических атак в сентябре 2001 года Волфовиц выражал уверенность, что за вторжением американцев в Афганистан последует вторжение в Ирак. Остальные члены администрации заняли более сдержанную позицию.

Что касается отношения советников президента Буша к концептуальному плану, оно не соответствовало требованиям времени. Администрация Буша первоначально состояла из бывших «ястребов», привычных к противостоянию с соперниками из прошлого, а вот соперники из настоящего или из будущего оказались им не по плечу. Бескомпромиссная позиция по вопросу ракетной обороны, конфронтация с Китаем, пренебрежение неотложными проблемами — например, защита окружающей среды, управление процессом глобализации — и вызывающее одностороннее неприятие многочисленных международных соглашений будили воспоминания о грозных днях «холодной войны» привели к отчуждению от Америки как европейских, так и азиатских союзников. Международная солидарность, продемонстрированная в борьбе с терроризмом, отодвинула на второй план расхождения между подходом к международной политике администрации Буша и ее зарубежных партнеров, но эти расхождения непременно проявятся вновь.