Закат - [10]

— Капля добра? Откуда? Но раз все такие злые, то мне и невыгодно мельтешить перед носом.

Марина смотрела рассеянно вперед. Ее любопытство было перемешано с какой-то апатией — все следствие бардака в мыслях. Но все равно поинтересовалась:

— Кстати, а Алиса согласилась на эту сделку?

Он тоже откинулся на спинку скамьи и уставился туда же — в никуда.

— Что зависит от моего ответа? Ты перестанешь с ней здороваться?

— То есть согласилась?

— Я этого не говорил.

— А ты вообще умеешь быть искренним?

— Конечно. Если это сулит какие-то бонусы.

— Хайш, если я узнаю, что ты это сделал против ее воли, я тебя убью.

— Ага. Попробуй.

— К разлому тебе тоже не подобраться. Так что уезжай из города — сделай себе одолжение.

— Не могу. С кем еще мне вести такие светские беседы?

— Я не удивлена, что у тебя нет друзей.

— Есть. Гончие. Точнее только Шарик.

— Не дави на жалость, Хайш. Это перестало работать.

— Прискорбно. Ладно, рассветница, раз такое дело, то мне, пожалуй, и впрямь лучше свалить.

Он встал, и Марина дала волю своему интересу:

— Подожди. Ты правда боролся со злыми духами, или это очередное вранье?

— Боролся, — он лучезарно улыбнулся. — Зачем мне врать?

— Потому что всегда есть подвох.

Хайш на секунду закусил нижнюю губу и глянул в сторону. Но потом все же выдал:

— Подвох есть, суицидница. Я делал это не так, как делаете вы.

— Расскажи.

Он пару секунд взвешивал, стоит ли откровенничать или в сотый раз сморозить какую-нибудь раздражающую ерунду. Победило его извечное желание болтать:

— Одно дело было в Греции. Я спросил у призраков имя их убийцы, нашел его, притащил в квартиру, а дальше не мешал. Потом только сжег труп и взял с владелицы плату. О подробностях ей не сообщал.

Марина изумленно открыла рот, не сумев справиться с эмоциями. Врать о таком демону ни к чему. Да, рассветники так не поступают. Но сходу и не решишь, чьи действия правильнее.

Хайш ее реакцию заметил:

— Что тебя беспокоит, суицидница?

И она решилась на откровенность — от произнесенных слов ведь беды не будет:

— Мне не дают покоя такие дела. Когда мы просто оставляем убийц без наказания. Да, мы прогоняем призраков, но в душе остается какой-то вакуум. Знать бы точно, что полиция до них рано или поздно доберется. Но мы и этого не знаем.

Он улыбнулся как-то иначе — с интересом, не играя.

— Ты понимаешь, что говоришь об убийцах с убийцей?

— Понимаю. Но ведь ты и есть зло. Ты рожден для того, чтобы творить зверства. И лучше бы тебя и тебе подобных не существовало, но природе зачем-то это нужно… Однако люди, состоящие из плоти и крови, сами делают такой выбор! С этим сложно смириться.

— Хочешь сказать, что отсутствие выбора каким-то образом меня оправдывает? В отличие от смертных?

— Хочу сказать, что тебя как раз не нужно оправдывать. Тебя не должно быть. Ты и есть черное, потому тебя воспринимать проще, никаких метаний. А люди — мы их защищаем. И придумываем оправдания то ли им, то ли самим себе.

— Ла-адно, — демон протянул и шагнул обратно, не отводя взгляда от глаз Марины. — Кажется, я понимаю. Ты рассветница, но тебе претит идея этого непроходимого рассветного буддизма. Так чего ты хотела бы в идеале? Чтобы я прикончил кого-то? Дело было бы закрыто раз и навсегда, но никто и не догадался бы о твоем участии.

— Нет, — порывисто воскликнула Марина. — Не убить! Быть может, навести полицию, подкинуть улики… Я не знаю!

Теперь в его улыбке, в темных глазах читался настоящий интерес. И тем не менее Марина удивилась, услышав ответ:

— Хорошо. Давай это сделаем. Я помогу. Но при одном условии — ты не будешь спрашивать о моих мотивах.

Какие там мотивы… И без пояснений все очевидно: Хайш хочет быть поблизости, снова втереться в доверие. А потом добраться до разлома. Доберется — убьет после и Марину, и ее друзей. Но без помощи у него нет шансов отыскать клад самому. Если бы были другие способы, он бы не вернулся. Но ответила она другое:

— У меня тоже есть условие, Хайш. Ответь честно — соглашалась ли Алиса на сделку. Для меня это важно.

Он рассмеялся. На самом деле, очаровательный парень — молодой, харизматичный. Многие бы душу продали за то, чтобы производить такое впечатление и наслаждаться всю жизнь. Но у Марины был крепкий иммунитет, к счастью. Она могла отстраненно наблюдать со стороны и анализировать: у демона даже форма носа работает на создание нужного эффекта. Это если не вспоминать о выверенных жестах и отработанном столетиями тоне голоса. Что могут противопоставить ему обычные люди?

Хайш, подумав, ответил:

— Догадываюсь, что важно! Если она не соглашалась, то это будет лишним доказательством, что я зло. Но разве не ты пару минут назад говорила, что я зло от природы? Не проще ли постоянно меня так и воспринимать, зачем еще доказательства?

Марина вдруг решилась. Ведь он прав! Если знаешь, что черное — черное, то нет никаких выборов. Значит, легче. Намного проще, чем разбираться в оттенках.

— По рукам, демон. Помоги мне в этом деле. Но ничего не жди взамен, — она лишь на секунду замешкалась, но все же протянула руку.

Он пожал непринужденно, но не сразу отпустил.

— Свое я в любом случае не упущу, суицидница.