Закадычные - [33]

Тогда у Потаповой не останется никаких доказательств его вины. В прокуратуре думают, что Андросов ни о чём не подозревает. А он оказался умнее их всех. Везде расставил своих людей, да ещё не платит им при этом ни копейки. Он получил предупреждение вовремя, и потому успеет избавиться от главной улики. Возраст не позволит долго скрываться, но он выберет иную тактику. Андросов всегда не защищался, а нападал; и сейчас приложит все силы для того, чтобы избавиться от Елены с помощью милиционеров, или упрятать её в психушку. У него связи, влияние, с помощью которых можно обратить предательство Потаповой против неё же.

Ждать ей, видите ли, надоело! Тридцать лет ждала, а именно сегодня наступил предел. Вполне вероятно, что Андросов действительно женился бы на ней. Он не любил ни одной женщины, они были для него взаимозаменяемы. Лишь бы обслуживали, угождали, создавали комфорт. Ему, кроме всего прочего, было лестно, потому что всякий мужчина на восьмом десятке способен пленять дам. Ему не нужна была виагра, и о деньгах он думал с усмешкой. Вся соль была в том, что Андросов соблазнял женщин не сексом и не банковским счётом. Слабый пол обожал его совершенно бескорыстно, как ангела, даже как Бога — непорочного и идеального. И ничего с него «девочки» не требовали — только отдавали…

Другие мужики влезали в долги, преступали закон, садились в тюрьму, чтобы понравиться бабам. А Юрий Сергеевич исхитрился заставить их вкалывать на себя и при этом умирать от счастья. Он всегда был сыт, обстиран, обласкан. Подружки убирали его квартиру, мыли окна, даже делали ремонт. Роль сиделки при Тамаре с охотой брала на себя Лена Потапова.

Юрий был очень доволен таким положением дел — ведь расплачиваться приходилось только комплиментами и стихами. Кстати, стихи, опять-таки безвозмездно, писал поэт-самоучка, уволенный с их предприятия. Теперь он торговал у «Лесной» мороженым и заодно слагал поэтические послания юбилярам, молодожёнам и прочим виновникам всевозможных торжеств. Но с других он брал деньги, а Юрию Сергеевичу помогал просто по дружбе.

И, наконец, Валя Максимова полгода назад оказала ему самую главную услугу. Ценой своей жизни подарила возможность спасти сына, которого обокрала одна жена и обманула другая. Игорь уже ловил чёртиков, впадал в длительные запои, лечился в психиатрической. И только присутствие рядом отца гарантировало его излечение от алкоголизма, эффективное воздействия эсперали и гипноза. Юрий Сергеевич свой отцовский долг понимал и даже не задумывался о прочих долгах и обязанностях. Он нашёл, где взять деньги для Игоря, и взял их. Тамара, мать несчастного мальчика, которому было уже сорок пять, тем более должна была это осознавать и всемерно содействовать.

Андросов отошёл от телефона медленно; и вдруг задвигался в каком-то сумасшедшем, нечеловеческом темпе. Он натянул рубашку, брюки, переобулся. И вошёл в комнату, где его ждала ничего не понимающая супруга.

— Что случилось, папочка? — слабым голосом спросила она.

После укола, сделанного врачом, Тамара спала. А сейчас очнулась, и в её груди заклокотало. В эту пору буйного цветения каждый год у Тамары Филипповны случались обострения болезни; особенно когда начинал летать тополиный пух. А нынче пушинки затанцевали в воздухе особенно рано.

— Помылся?..

— Нет, не помылся!

Андросов бешено смотрел на жену. Времени с гулькин нос, а ей придётся всё объяснять. Да ещё каждое слово повторять по несколько раз, потому что во время приступов на Тамару нападала глухота.

— Мне нужно уехать, мама. Спрятать кое-что.

— Кто спрятался? — не могла взять в толк Тамара Филипповна

Андросов, ни слова не говоря, поставил на табуретку горшок с фикусом. Вытащил из него другой, поменьше, в котором и росло дерево. А со дна большого горшка снял глиняный кружок, достал свёрток с долларами и положил в пластиковый пакет, с которым всегда ходил в магазин.

— Папочка, ты зачем всё забираешь? — забеспокоилась жена, делая героические попытки подняться. — Мы же с собой хотели это взять. Ты здесь-то не меняй, папочка, жулики ведь кругом. Нельзя им верить.

А Андросов, в упор посмотрев на уродливое, пыхтящее существо, вдруг почувствовал непреодолимое желание избавиться от этой обузы. С дурой нельзя договориться, нельзя согласовать общую линию поведения в прокуратуре. Она обязательно ляпнет что-нибудь лишнее, поставит главу семейства под удар. Забудет придуманную легенду, запутается и, в конце концов, подтвердит показания Потаповой. Этой дряни, загубившей всё дело… Из-за своей безумной любви к собакам она упросила не кончать суку Максимовых. Уверяла, что бессловесная тварь сдать их не сумеет. Но Грета запомнила зло, и при каждом удобном случае начинала лаять на них. Тем и вызвала, наверное, подозрение Милявской. Сама старуха этого не видела, но ей могли рассказать домашние Валентины.

И, сопоставив по времени возникновение странной неприязни собаки к ним и убийство Максимовой, Милявская предположила такой вариант. Только вот почему Елена призналась? Лай собаки к делу не пришьёшь. Могла отмести все подозрения — ведь козырей у Милявской на руках до последнего времени не было; иначе Эрзерумцев сообщил бы. Как же следователю удалось найти ключик к Елене? К женщине, беззаветно его любящей? Заставить её заложить не только Юрия Сергеевича, но и себя? Уничтожить их будущее?..