Захватчики из Центра - [43]

— Привет, Алекс, — сказал я. — Тесна Вселенная, не так ли? И давно ты здесь баланду хлебаешь?

Какое было счастье видеть на его лице сменявшие друг друга оттенки изумления!

— Руссо! — воскликнул он так, словно встретил не меня, а Санта-Клауса или дьявола во плоти.

— Можешь звать меня Майк.

— Но ты же улетел еще до вторжения, — пробормотал он. — Ты же должен быть сейчас на Земле.

Говорил он на пароле; английский не был его родным языком, и он старался им не пользоваться, если его специально об этом не попросят.

Я осторожно огляделся.

— Здесь подслушивают? — спросил я по-английски. Он устало мотнул головой, скорее с удивлением, чем отрицая.

— Вряд ли, — ответил он тоже по-английски. — По-моему, эти люди — варвары. Если не принимать во внимание технологии, которыми они овладели, сами их не понимая, то они не более образованны, чем люди начала двадцатого века.

— Хорошо, — произнес я. — Возможно, это даже не имеет значения. Просто я не знаю, что этим неандертальцам известно обо мне и что я могу им рассказать. Джейсинт Сьяни донесла на меня как на парня, который опускался в шахту Саула Линдрака, и полностью разрушила сочиненную мною легенду. Я интересен им в связи с тем, что видел там, внизу, и, насколько понимаю, это единственное, что удержало их от расстрела меня на месте как тетронского шпиона. До сих пор я старался держать язык за зубами, но не знаю их намерений. Сам-то ты что им рассказал?

— Смею тебя заверить, — напыщенно произнес он, — что я не сказал этим дикарям абсолютно ничего и не имею ни малейшего желания это делать. Они могут считать меня своим двоюродным братом по расе из-за нашего внешнего сходства, но это лишь выдает убогость их мышления.

Я кивнул. В вопросах чести на Александра Соворова можно было положиться. К тому же он никогда не шел на полумеры. Раз уж он решил ничего не говорить своим тюремщикам, значит, будет хранить молчание до самого Судного дня.

Я сел на свободную койку и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Слегка знобило, и саднило горло. Сначала я приписывал свое недомогание усталости, но теперь мои синусы начали всерьез меня беспокоить.

— У тебя случайно нет лишнего носового платка? — спросил я. — Кажется, по дороге я простудился, а путешествовать пришлось налегке. Вряд ли медицинские услуги здесь хотя бы издали напоминают тетронские стандарты.

— Разумеется, — буркнул он, потом нашел платок и решительно сунул его мне в руку. Не было смысла избегать физического контакта: раз уж нам сидеть в одной камере, значит, пусть и вирусы будут общими.

— Насколько я понимаю, кто-то из наших друзей-землян донес, что ты лучше всех разбираешься в тетронской технологии? — предположил я. — Им не понравилось твое нежелание сотрудничать, в результате тебя отправили сюда, вниз, на перевоспитание.

— Примерно так, — сказал он.

— Тебя не пытали?

— Нет. Пока что они пробовали добиться моего сотрудничества убеждениями и подкупом. Кому они по-настоящему грозят, так это тетраксам.

— Приятно слышать. Надеюсь, ко мне они будут применять ту же тактику. Убеждения и подкуп я как-нибудь выдержу.

— Я думаю, — холодно произнес он, — ты не собираешься сотрудничать с этими кровожадными убийцами.

— Это зависит от того, что они хотят узнать, — ответил я. — У меня есть определенные полномочия вести переговоры. Кто здесь, в лагере, главный тетронец?

— Его зовут Вела-822, - с некоторой подозрительностью сказал Соворов.

— У нас есть возможность с ним поговорить?

— Конечно. Два раза в день здесь выпускают на прогулку, и заключенные могут общаться довольно свободно. У тебя есть достаточно оснований вступать с ним в контакт?

— Я агент военно-космических сил. Тетраксы наняли меня, Сюзарму Лир и корабль с солдатами, чтобы разведать обстановку на планете и установить каналы связи.

— Ну и как ты собираешься передать ответ? — язвительно спросил он. Охрана здесь слабая, да что толку. Даже если тебе удастся достать скафандр, то идти здесь некуда, кроме шахты лифта. Но даже если ты поднимешься или спустишься на лифте, все уровни контролируют захватчики.

— Значит, пока никто отсюда не убегал?

— Никто даже не пытался, — заверил он меня.

— В таком случае, — сказал я, — мне придется выторговывать свой выход отсюда. А если для этого потребуется рассказать кое-что из того, чем они интересуются, я это сделаю. Всем нам рано или поздно приходится чем-то жертвовать.

Пока я не произнес эту мысль вслух, то до конца не сознавал острейшую необходимость разработать четкую линию поведения; сказать по правде, я вообще ничего не успел спланировать, но Алекс Соворов был из тех, кто всегда провоцировал меня своей нетерпимостью, поэтому я прикусил язык, чтобы не проболтаться о полном отсутствии у меня представления, что я могу или что должен сделать.

Он смерил меня неопределенным взглядом, не будучи вполне уверен, допустимо ли ему оспаривать мое последнее утверждение. Для него эта дилемма была внове: во всех предыдущих наших делах он всегда был уверен, что ничего, кроме неодобрения, я не заслуживаю.

— Так ты работаешь на тетраксов? — поинтересовался он, — Да, работаю. У них были трудности в налаживании контактов с нашими дружелюбными хозяевами, поэтому они послали на планету три команды разведчиков для выяснения ситуации. Мне не повезло, и я вышел из игры еще до окончания первой фазы. Надеюсь, что, пока меня сюда везли, кому-нибудь из остальных повезло больше. Но я был бы весьма тебе признателен, если б ты удовлетворил мое любопытство и рассказал все, что ты знаешь, конечно, если твое намерение молчать не распространяется и на меня.