Захват Московии - [180]
— Впрочем, у некоторых и после смерти стоит — говорят, что отец Лаврентия Берии, Павлэ Берия, умер в возрасте 97 лет во время полового акта и член никак не смогли уложить на место, он торчал, величиной с милицейский жезл, и каких только знахарей и гадалок не приводили — безрезультатно… Так и хоронили, еле крышку гроба удалось заколотить…
— Как?.. Мамин крышкин гробин гвоздик не били? Не хоронили?
— Похоронили. Ну а куда деться? Наверху никого не забудут, все в одну помойку уйдем, даже костей не останется, как от динозавров, — в нас слишком много химии… Знаете, Маузи, давайте выпьем, пока живы, за те часы, когда нам было хорошо! — разлил он.
Выпили. Полковник спрятал пустую бутылку обратно в пакет (куда отправил до этого пустые коробки и консервные банки), сказав:
— Терпеть не могу, когда воняет рыбой, даже если это и белуга… Ничего, приедете в Тбилиси — там вас угостят жареной осетриной с наршарабом…
— Что такое? Нашараш? — Я насторожился сквозь истому.
— Сок граната… Я сам в Грузию ехать не могу, но поручу вас опекать, люди еще остались, хотя этот нынешний президент почти всех моих сотрудников прогнал с работы, я вовремя ушёл… Травы хорошей покурить не желаете? — вдруг кротко и вкрадчиво спросил он. — У меня есть, отличная, у одного таджика изъяли пять кило… Вы же любитель, а?
— Нет, не курю… это мне хватит, — я показал на коньяк, который укачивал в такт с поездом, не пьянил и не тупил, а наполнял душу уверенностью и твёрдой радостью, что всё хорошо, и было бы еще лучше вот так, в поезде, поехать куда-нибудь далеко, хоть на очень Далёкий Восток… У нас таких уютных поездов — с чаем, постелью и массажем — нет, у нас сел — проехал — вышел. Да и откуда будет, когда одно Подмосковье чуть ли не больше всей Германии?..
Полковник, опять наклонившись к своей сумке, зашмыгал носом и откинулся на сиденье, прикрыв глаза:
— Эх, геноссе Маузи, как хорошо будет в Баварии! Будете ко мне в гости приезжать, во дворе сидеть, вино пить.
— Там пиво… и шнапс…
— Пиво — напиток, которым греки поили рабов! Это пойло для низшей расы — арийцам пристало пить только вино! Ничего, я их научу цивилизации… Будут пить вино без шнапса. Выпишу повара, обязательно мегрела из Западной Грузии, вот где родники эти били и лозы дыбом стояли… Мегрелы — лучшие повара… В Восточной Грузии только шашлык, хашламу и лобио хорошо готовят… Он же будет и садовник, и пекарь, и слесарь, и сторож… Хлеб я тоже буду обязательно выпекать свой… Шотиспури…Что? Это такой особый хлеб… Его, по преданию, любил Шота Руставели, слыхали, нет?.. Построю печь, но не для того, чтобы кого-нибудь сжигать, а для хлеба… Знаете, есть анекдот: едет автобус с туристами из Израиля посетить музейный комплекс Дахау…
O, Gott, без Дахау ничего не обходится!
— …вдруг автобус ломается, вокруг никого, водитель не знает, что делать, потом видит — невдалеке крестьянский дом, на пороге стоит бюргер-фермер, трубку курит. Водитель — к нему: «Мы везем евреев в концлагерь, но у нас, к сожалению, с автобусом проблемы. Вы бы не могли нам помочь?» Немец говорит: «Конечно, с удовольствием, но только у меня дома печь маленькая, микроволновка…»… хе-хе… Что-то душновато, может, открыть окно?
Он как-то покраснел, зачесался, рывками открыл окно, после чего мы вышли в коридор, где он продолжал говорить о своих планах развести поросят и ягнят, проложить водовод к серным источникам, о которых читал в Интернете, и создать хор тирольского пения. Не поленился принести из купе наши рюмки:
— Ну, чтобы в этом моём новом доме все ролексы-люрексы и жалюзи-джакузи на месте были!.. Система долби для дебилов! Чистый воздух, яркое солнце, полная чаша!
— Да, в чаще тиши чешут уши ежи и ужи… — понял я и тоже захотел в летнюю баню дедушки Людвига, где так хорошо будет целоваться с Алкой, когда она приедет в Баварию… «Я ей покажу ту скамейку, где ей вставать на коленки… И если дедушка Людвиг тоже захочет отстегивать ей 400 долларов в месяц, я против не буду — пусть… Не противно… Ведь я сам из дедушки, через папу, вышел!»
Было поздно, около трёх часов ночи. Поезд спал. Мы смотрели в открытое окно, полковник что-то говорил о новом доме (надо присмотреть в Мюнхене кресла-качалки, столик для фруктов на колёсиках, чилим[120] на высокой ноге), а меня не отпускала тёмная летняя баня, где однажды я вечером ждал соседку — она вошла, я набросился на неё сзади, стал лапать, а это оказалась мама, искала меня и случайно зашла… И с тех пор мама иногда входит в самый неподходящий момент, отчего всё рушится и падает…
Вдруг краем глаза я заметил, что в конце вагона возник Исидор — без фуражки и без кожаного плаща, в джинсовом костюме. В одной руке у него была незажженная сигарета. Его качало и носило вместе с вагоном, и он, чертыхаясь, цеплялся и бился о стенки, высоко поднимая ноги, чтобы не упасть.
Я замер, обернулся к окну. Может, не заметит?
Но когда Исидор был рядом с нами, его так основательно тряхнуло, что он налетел на полковника и угрожающе заворчал:
— Ты чего, ёб твою… — Но тут увидел меня и по-пьяному широко удивился: — Ты, бакалавра немецкая, откуда?
Роман Михаила Гиголашвили — всеобъемлющий срез действительности Грузии конца 80-х, «реквием по мечте» в обществе, раздираемом ломкой, распрями феодалов нового времени, играми тайных воротил. Теперь жизнь человека измеряется в граммах золота и килограммах опиатов, а цену назначают новые хозяева — воры в законе, оборотни в погонах и без погон, дилеры, цеховики, падшие партийцы, продажные чины. Каждый завязан в скользящей петле порочного круга, невиновных больше нет. Не имеет значения, как человек попадает в это чертово колесо, он будет крутиться в нем вечно.
Михаил Гиголашвили – автор романов “Толмач”, “Чёртово колесо” (шорт-лист и приз читательского голосования премии “Большая книга”), “Захват Московии” (шорт-лист премии “НОС”), “Тайный год” (“Русская премия”). В новом романе “Кока” узнаваемый молодой герой из “Чёртова колеса” продолжает свою психоделическую эпопею. Амстердам, Париж, Россия и – конечно же – Тбилиси. Везде – искусительная свобода… но от чего? Социальное и криминальное дно, нежнейшая ностальгия, непреодолимые соблазны и трагические случайности, острая сатира и евангельские мотивы соединяются в единое полотно, где Босх конкурирует с лирикой самой высокой пробы и сопровождает героя то в немецкий дурдом, то в российскую тюрьму.Содержит нецензурную брань!
Михаил Гиголашвили (р. 1954) – прозаик и филолог, автор романов «Иудея», «Толмач», «Чёртово колесо» (выбор читателей премии «Большая книга»), «Захват Московии» (шорт-лист премии НОС).«Тайный год» – об одном из самых таинственных периодов русской истории, когда Иван Грозный оставил престол и затворился на год в Александровой слободе. Это не традиционный «костюмный» роман, скорее – психодрама с элементами фантасмагории. Детальное описание двух недель из жизни Ивана IV нужно автору, чтобы изнутри показать специфику болезненного сознания, понять природу власти – вне особенностей конкретной исторической эпохи – и ответить на вопрос: почему фигура грозного царя вновь так актуальна в XXI веке?
Повесть Михаила Гиголашвили открывает нечто вряд ли известное кому-либо из нас. Открывает, убеждая в подлинности невероятных судеб и ситуаций. Сам автор присутствует в происходящем, сочетая как минимум две роли — переводчика и наблюдателя. Давний выходец из России, он лучше въедливых немецких чиновников разбирается в фантастических исповедях «дезертиров» и отделяет ложь от правды. Разбирается лучше, но и сам порой теряется, невольно приобщаясь к запредельной жизни беглецов.Герои повествования не столько преступники (хотя грешны, конечно, с законом вечно конфликтуют), сколько бедолаги с авантюристической жилкой.
Стремясь получить убежище и обустроиться в благополучной Европе, герои романа морочат голову немецким чиновникам, выдавая себя за борцов с режимом. А толмач-переводчик пересказывает их «байки из русского склепа», на свой лад комментируя их в письмах московскому другу.Полная версия романа публикуется впервые.
Роман «Возвращение Панды» посвящен человеку, севшему за убийство в тюрьму и освобожденному, но попавшему все в ту же зону — имя которой — современная людоедская Россия чиновников на крови.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в журнале «Уральский следопыт» № 9, сентябрь 2002 г.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.