Захват Московии - [175]

— Но вы не правы… По «Euronews» про техноцентр, Колково или Осколково, слышал…

Полковник поморщился:

— Ерунда на постном масле, как и всё, что они болтают… В это, как вы правильно сказали, Осколково ни один не то что великий, а нормальный ученый не согласился приехать. И не согласится — что ему тут делать?.. Учить, как компьютеры включать? Впрочем, в Россию какой синхрофазотрон ни ввези, через месяц в нём будут самогон гнать и огурцы солить, такая страна… Хотят как лучше, а будет как всегда… Скоро про это Осколково забудут, что-то другое начнут долбить…

— Павлик Отморозов, или?.. — вспомнил я учебник фрау Фриш, где был нарисован мальчик в ушанке и валенках и, кажется, с топором в руках.

Полковник сделал себе крошечный бутербродик с рыбулькой:

— Вот-вот, в точку… Национальный герой, Павлик Отморозов, который папу-кулака предал… Асейчас всем на всё наплевать, лишь бы деньги сделать и подальше отсюда, в тёплые края дёрнуть. Сейчас бы Отморозов в каком-нибудь менеджерском институте учился и как сыр в масле катался, при папе-то кулаке и маме-кулачке… Это раньше кулаки были врагами народа, а сейчас — первые друзья… Знаете, есть даже анекдот: выходят из Думы два народных депутата, один со вздохом говорит: «Да, плохо стал жить народ, плохо!» — а другой, сортируя по карманам пачки долларов, с удивлением на него смотрит: «А тебе-то чего?» Недаром семьдесят процентов молодёжи хочет быть не космонавтами, как раньше, не мафией, как в 90-е, и даже не бизнесменами, а госчиновниками… Это же страна-анекдот, где всё наоборот!

Пришла проводница в пилотке, принесла запах духов, шуршание чулок, лукавые взгляды, пробила билеты, спрашивала о чае. Полковник усадил её, взял за руку:

— Как, красавица, с массажем для пассажиров?

Она руку высвободила, но не очень резко:

— Массажи — в салонах, а у нас — поезд.

Полковник продолжал смотреть на неё жидкими глазами:

— Вот у нас идея есть — к поезду вагон с ночными бабочками пристегнуть. Где им и летать, как не в ночном поезде? Как вам эта идея? Наши ребята часто, наверно, в этом поезде ездят?

— Кто ваши — я не знаю, но по-любому шуму много будет, беготни… Жены ломиться станут. Хлопотно больно, нам работы прибавится, — сразу оценила она, на что полковник игриво улыбнулся, еще гуще беря её за руку:

— А вы и для жён и для прочих бизнес-вумен вагон с молодыми горячими кавказцами прицепите? Впрочем, кавказец и вагон — сочетание взрывоопасное, и свои славяне-проституты найдутся… Ну а если серьезно? За плату? Массаж? При общей рублеризации и рублефикации жизни — самое то, что надо…

Она фыркнула. Я во все глаза смотрел на её крепкие бёдра и полную грудь и думал, как правы были инквизиторы, считавшие, что женщина греховна изначально, потому что одним видом своим уже вызывает похоть, что это — грех во плоти (а некоторые народы, между прочим, этот факт даже за принцип правосудия взяли и жертву изнасилования наказывают вместе с насильником — зачем соблазнила?..). И вообще — так много на свете женщин, миллионы, и так трудно до них добраться… добираться… добиться… Почему? Никто не знает. Если душа человека — потёмки, душа женщины — кромешная тьма, в которой они сами, однако, видят лучше кошек… Это мы, как слепые крабы, по дну жизни ползаем…

Полковник тем временем достал 500-евровую и молча показал проводнице. Она хмыкнула, закрыла свою папку и встала уходить, но полковник успел сказать:

— Подумайте. Поищите. Это не сложно, если уметь!.. — и, переждав шорохи ухода, сказал мне доверительно, что обожает давать женщинам деньги за секс, потому что тогда чувствует себя полным их хозяином и ни в чём не сдерживается, нравится — не нравится, спи, моя красавица!.. А вам какие женщины больше нравятся — блондинки или брюнетки? Славянки или европейки?

На это я ответил, что не знаю, без опыта, а он что думает, у него опыта много? Насчёт опыта он был согласен, сказав, что хороши все, и славянская красота ему иногда нравится, но эта красота какая-то безликая, туповатая и пустая, а красота Востока — всегда разная. Ещё, оказывается, Тургенев говорил, что все блондинки похожи друг на друга, а все брюнетки красивы по-своему — в них и глубина, и очарование, и тайна, поэтому эту четвёртую рюмку он предлагает выпить за святую Нину Каппадокийскую и за Грузию, где есть всё для счастливой жизни:

— Грузия воспета в греческих мифах, на которых стоит европейская цивилизация — как же Грузия не Европа?.. Не то что Европа, а начало Европы!.. — И он величаво процитировал: «Словно в венце из зеленых листов, виноградные лозы, ввысь поднимаясь, пышно цвели. А под ними четыре вечно журчащих ключа изливались, вырыты были богом Гефестом они, один из них горячей водою целебной струился, рядом другой бил вином, третий маслом бежал благовонным»… Из четвёртого тоже что-то вытекало, уже не помню… Ваши германцы тогда ещё на деревьях сидели, французы червей по пещерам жрали, а русских вообще и в помине не было… Земля богов! Да что там говорить, если слова «небо» и «земля» в нашем языке отличаются только одним слогом? Небо — «ца», земля — «мица»… Да, всё было бы хорошо, да соседи попались неудачные, гадят и портят всё… А Россия вообще облила серной кислотой…