Захарка-следопыт - [20]
«Всё равно секрет его раскрою. Узнаю, куда он ходит», — думает Захарка.
Следы завели Захарку в камыш. Он знает это озеро. Почти на целый километр раскинулось оно. В камышах сугробы, а на плёсах ровный и чистый слой снега. Тихо на озере. Весной камыши наполнятся криком уток, забухает камышовый бугай-выпь. А теперь один только ветер дребезжит в запутанных и сломанных стеблях камыша.
А санный след ведёт всё дальше и дальше. Идёт Захарка по следу, всё чаще останавливается, рассматривает то следы горностая, то похожие на двоеточия следы мышей. Встречаются здесь и размашистые вмятины, оставленные зайцем-беляком.
Страшно вдруг стало Захарке. Осенью он с ребятами забегал сюда на коньках. На тихих плёсах, как на катке, лёд ровный и гладкий. Но теперь Захарка совсем один. Заросли камыша здесь особенно высокие и густые. Медленно идёт Захарка, оглядывается, прислушивается.
Неожиданно озеро кончилось, опять пошёл заснеженный луг. А следы уже ведут дальше, к реке. Знает и эти места Захарка. Летом они с Юрием Николаевичем несколько раз здесь проезжали.
И вдруг Захарка услышал незнакомый и странный крик.
Кто это? Захарка вздрогнул и остановился. Постоял минуту, другую, прислушиваясь. «На реке», — решил он. Два чувства боролись в нём — любопытство и страх. Любопытство, наконец, победило. Он сделал один шаг вперёд, другой, десятый…
И вот она — река.
«Что это они здесь делают?» Захарка остановился на берегу. Огромная стая сорок собралась на льду реки. Птицы бегали друг за дружкой, отнимали что-то одна у другой и кричали.
Чулым здесь широкий, наверное, метров пятьдесят в ширину будет, но мелкий. По берегам заросли камыша, рогоза. Птицы суетились почти на середине.
Захарка спустился на лёд. При виде его сороки взлетели и в стороне снова опустились на снег.
«Прорубь! Ещё одна!» — Захарка подошёл к месту, где только что сидели птицы. Проруби напоминали длинные корыта, из которых поят в колхозе коров и лошадей. Снег вокруг был истоптан, облит водой и в жёлтых пятнах. Без труда определил Захарка, что это капли крови.
«Забыл, как и рыба ловится», — вспомнил Захарка слова дяди Ипполита, когда увидел уже исклёванного, примёрзшего ко льду окунька. — Плут же ты, Ипполитушка. Обманщик». Мальчик стоял у кромки проруби и обида росла у него в душе на дядю. «Почему он меня обманывал? Зачем мешки в камыш прятал?»
Захарка хотел уже возвращаться домой, но вдруг заметил в воде чебака, потом ещё одного, ещё… Чебаки и окуни как-то очень медленно, словно сонные, плавали в проруби. Иногда течение переворачивало их кверху брюшком, и они с трудом принимали нормальное положение. Захарка сбросил рукавицу и легко поймал небольшого окунька.
«Чудная рыба, сама в руки идёт. Может, больная? А может, Ипполит что-нибудь в воду насыпал? Сороки — и те рыбу ловят». Захарка стоял и недоуменно разглядывал окунька.
От проруби к густому камышу вела проторённая тропинка. Стебли камыша сломаны и пригнуты в одном месте.
«Какая-то палка. — Захарка потянул за палку и… вытащил подсак. — Бра́гинский!» Из тысячи подсаков он его узнал бы. Ну и ну! Хитёр же дядя Ипполит!
Захарка вернулся к проруби, опустил подсак в воду, провёл им из конца в конец. Два крупных чебака выбросило из-подо льда течением. Развернул подсак — и в нём оказались обе рыбины.
Вода была какая-то вонючая. «Может, он рыбу просто усыпил? Взял снотворного и высыпал в воду?» — думал Захарка.
А сороки метались над речкой, кричали, ожидали, когда же человек уйдёт. Но человек не уходил. Он стоял у проруби и глядел в воду. Захарка видел, что умирают чебаки. В проруби уже собралось десятка два окуней и чебаков, рыбы становилось всё больше и больше.
Что же делать? Надо спасать рыбу. Бежать к Юрию Николаевичу, он что-нибудь придумает.
И снова Захарка бежит на лыжах. Он уже не слышит ни скрипа снега под лыжами, ни хлопанья клапанов шапки. Захарка спешит в деревню, чтобы рассказать Шевчуку про умирающих чебаков и окуней.
Юрий Николаевич удивился, когда к нему в комнату ворвался Захарка.
— Что случилось? Собаки за тобой гнались?
— Юрий Николаевич, вот. — Захарка вытащил из кармана три рыбёшки. — Руками в проруби поймал. Рыбу в речке отравили. Надо спасать её, пока вся не вымерла!
— Руками? Всё ясно. — Шевчук начал одеваться. — Проруби надо долбить. Много прорубей.
— Тогда я побегу! — Захарка быстро направился к двери.
— Подожди, непоседливый, — остановил его Шевчук. — Не отравили рыбу, а кислорода ей не хватает, задыхается она. Знаешь, Захар, ты беги ребят зови, которые постарше, а я рыбаков организую. Хорошо, что сегодня воскресенье — все дома. Только пусть ребята ломы, лопаты возьмут. Сможешь?
— Всех соберу! — Захарка нахлобучил шапку и выбежал на улицу.
Он бегал от дома к дому, стучал в окна. Взрослые и школьники выходили на улицу. Захарка сбивчиво рассказывал им о рыбе, показывал чебаков. Люди искали в сараях ломы, лопаты и шли спасать рыбу.
Пробегая мимо дома Брагиных, Захарка забежал и к родственнику. Дядя Ипполит обедал. Увидев Захарку, встал из-за стола.
— Раздевайся, Парашютист, садись! Угощайся жареными чебаками. Катерина постаралась…
— Это те, которых вы на реке наловили? — Захарка вытащил из кармана окунька. — Вот смотрите, руками поймал. Надо идти проруби долбить, рыбу спасать. Я за вами пришёл.
