Захарий Зограф - [86]

Более всего обрадовала встреча с сердечным другом молодости Захарием Икономовым Крушей, педагогом, просветителем и общественным деятелем. Круша учительствовал в Самокове, Копривштице, Братце, Софии, а в 1852 году занял освободившуюся вакансию даскала самоковского училища.

После долгого «афонского сидения» Захарий вновь погружается в привычную и столь необходимую ему атмосферу болгарского просветительства. В Габрове зодчий Генчо Кынев из Трявны начинает строительство нового здания априловского училища — почти такого же, как лицей в Одессе. В Пловдиве ниву болгарской школы возделывал поэт, педагог и ученый Найден Геров. Вполне возможно, что знакомство Захария с ним состоялось еще в конце тридцатых годов, когда тот учился в Копривштице у Неофита Рильского, а художник приезжал туда повидаться со своим другом и учителем. Потом Геров несколько лет жил в Одессе, окончил там Ришельевский лицей и принял в 1846 году русское подданство, позволившее ему впоследствии многие годы служить российским консулом в Пловдиве. Снова Копривштица, где Геров создал первое в Болгарии классное училище, а в 1850 году он возглавил открывшееся в Пловдиве на средства Вылко и Стояна Чалыковых епархиальное училище Кирилла и Мефодия — первое в Болгарии среднее учебное заведение по образцу русских гимназий. Сам Геров преподавал в нем языки болгарский, русский и древнегреческий, священную и всеобщую историю, географию, арифметику, геометрию, физику. 11 мая 1851 года день Кирилла и Мефодия был в пловдивском училище впервые отмечен как праздник славянской письменности и болгарского просвещения.

Росла и крепла болгарская «книжнина». И хотя до сих пор — кроме как в Самокове — не было в Болгарии типографии, но болгарские книги издавались в Константинополе и Вене, Бухаресте и Белграде, Пеште и Одессе, Москве и Петербурге. Круг болгарского чтения расширялся; наряду с новыми букварями, грамматиками и календарями в него входят переводы и переложения комедии Г. Квитки-Основьяненко «Дворянские выборы», гомеровской «Одиссеи», «Поля и Виргинии» Б. де Сен-Пьера и «Робинзона Крузо» Д. Дефо, Плутарха, Эзопа и ставшей необычайно популярной повести А. Вельтмана «Райна, княжна болгарская», рассказывающей о романтической любви Райны и киевского князя Святослава, злодеяниях и подлости византийцев. Повесть эту одновременно перевели Иоахим Груев и Елена Мутева; издана книга была в Белграде, Одессе и Петербурге в 1852 году. Тогда же Петко Славейков печатает переводы и переложения стихотворений А. Пушкина «Не пой, красавица, при мне» («Канарейка») и «Погасло дневное светило» («Стара-Планина»), К. Батюшкова, И. Крылова, других поэтов.

Захарий всегда был усердным и благодарным читателем; в своем последнем письме Неофиту Рильскому он просит прислать гравюры и книгу басен Эзопа…

На смену фотиновскому «Любословию» приходит «Болгарский орел. Вестник гражданский, торговый и литературный». Издателем и редактором его был Иван Богоров, патриот и просветитель, лекарь, фольклорист, переводчик и автор научно-популярных книг и учебников. «Газета будет выходить на чистом народном языке, на котором говорят во всех частях нашего общества, — писал он в номере, вышедшем в Лейпциге в 1846 году. — Мы, болгары, должны начать осознавать себя как народ, который имеет одинаковые права с другими европейскими народами…» Преемником «Болгарского орла» стал в 1848 году «Царьградский вестник» Ивана Богорова и Александра Экзарха, потом венский журнал «Мировоззрение» и другие издания.

В болгарской культуре зрели перемены, и Захарий должен был ощущать их приближение. На арену выходили новые люди, осуществлявшие то, что он лишь интуитивно утверждал всей своей жизнью и своим искусством. Захарию не довелось видеть портреты и картины Николы Павловича и Станислава Доспевского, первых болгарских художников, получивших академическое образование, создателей светского реалистического искусства. Однако он еще имел возможность оценить новизну и прелесть баллады Найдена Герова «Стоян и Рада», написанной и изданной в Одессе в 1845 году, его же «Путевых песен», первых стихотворений Петко Славейкова и Добри Чинтулова. Не многие из современников осознавали, что эти еще наивные, сентиментально-романтические вирши знаменовали рождение болгарского литературного языка и новой болгарской литературы, в которой главным и определяющим становились ее художественность и эстетическое качество, личность автора и его внутренний мир как предмет художественного познания.

К середине века Самоков оказывается несколько в стороне от новых дорог, но главное, что продолжало волновать Захария, — это просвещение земляков. Круша втягивает его в школьные заботы, и художник принимает их близко к сердцу. По примеру априловского училища и вслед за своими предшественниками Каллистратом Луковым и Сотиром Чавдаровым Круша вводит в самоковском училище метод взаимного обучения; Зограф охотно субсидирует издание служащей этой цели «Взаимоучительной таблицы». Напечатана она была, как указано в пояснительной надписи, «в Самокове в типографии Н. Карастояновича честолюбивым иждивением г. Захария X. Зографа». По настоянию Круши в начале 1853 года Захарий был избран эпитропом, то есть попечителем самоковской школы, и эти нелегкие и хлопотливые обязанности он выполнял не просто добросовестно, но с радостью.