Захарий - [32]

— Эти прямоугольники называются книгами, — внезапно человек встал, и вышел из-за стола.

— Проходи, что стесняешься?! — Он взял его под руку и подвел к одному из двух, стоящих возле стола, кресел.

Потом обошел вокруг, и снова сел на свое место, с улыбкой глядя на Захария. Тот чувствовал ужасную неловкость, и не знал, как, и с чего, начинать разговор. Однако Хозяин быстро развеял его сомнения:

— По имени ко мне обращаться не надо, тем более его, как такового, нет. Раньше оно было, но теперь я оставил его только людям.

— Все говорят «Повелитель», — решился заговорить Захарий.

— Ну, Повелитель, так Повелитель. И то, не особо раболепствуй, постарайся обходиться вообще без оного.

— Хорошо, Повелитель.

— Приветствую тебя, Захарий!

Захарий встал и поклонился.

— Я вижу тебя таким, каким и ожидал. Всегда приятно посмотреть на хорошо выполненную работу. Путь сюда, я полагаю, не прошел для тебя даром?

— Да, у меня были хорошие учителя.

— Не сомневаюсь. И как твои ощущения теперь?

— Я готов ко всему.

— Знаешь, почему?

— Я рожден для этого.

— Вернее, создан. Хотя…у тебя ведь действительно была мать. Для создания цельного образа пришлось прибегнуть к такому способу.

— Я хочу спросить, Повелитель, кое о чем. Морт сказал, что такой разговор с Вами возможен только один раз.

— Правильно сказал.

— С позиции человека хочу спросить..

— Давай!

— Что такое жизнь?

— Ах, вот оно что! — Он засмеялся. — Хороший вопрос. Интересует всякого человека, как только он начинает мыслить. Потом спросишь, конечно, что такое смерть?!

Захарий кивнул.

— Ответ на оба вопроса прост, сейчас ты в этом убедишься, — Он сел поудобнее, и закинул ногу на ногу. — Хорошее тело, кстати, гибкое. Я взял его у одного ученого из Лютеции.

— Так вот, — продолжил Он, — жизнь, это состояние, рождающее смерть. Смерть истинна. Жизнь, это всегда мгновение, смерть — это всегда вечность. Но не бывает одно, без другого, мой Захарий, ведь жизнь кончается смертью, а смерть жизнью. Прошедшие уровни Панеона, или вышедшие из Эксельсии, еще одно мгновение после рождения знают это, и они плачут, потому что не хотят возвращаться, ведь даже первый уровень, с которого и происходит возвращение, не в пример лучше жизни на земле, с ее постоянной борьбой за тепло, деньги и пищу. Но человеческая аора создана для этого, у нее нет иного пути, кроме как совершать этот круговорот. Иначе чем питаться нам, создающим им условия? Мы питаемся человеческими эмоциями, и человеческим трудом. Это напоминает отношения пчел и пчеловода, чтобы тебе было понятнее. От пчел требуется только мед, и какие-то их личные проблемы не волнуют пасечника. Они живут в бесконечной возне, которая, тем не менее, приносит плоды.

— А животные? — спросил Захарий.

— Животные созданы для поддержания баланса природы, и для потребностей человека. Им все равно. Ты видел, чтобы хоть одно животное плакало или кричало, рождаясь?!

— Значит, земля создана только для производства энергии? Жизнь выдумана?

— Для людей в физическом мире жизнь самая настоящая, и только попав сюда, они понимают, что это не так, что истина была не там. Они видят себя крупинкой, в то время, как на земле, каждый из них внутри себя — как минимум галактика! И нам важно, чтобы человек, при нахождении в плотном мире, мог испытывть всю массу чувств и ощущений. Причем, чтобы верхние, и нижние энергии, исходили от него гармонично.

— Как это?

— Вот представь… человек сделал себе лопату, или например, купил перстень. Он начинает пользоваться ими, и сразу отдает энергию. Мы подкидываем им материал, и они с ним работают, а для нас сам человек — это материал. Любой предмет полярно заряжен, и как им пользоваться, такую энергию он и дает. Лопатой человек копает землю, а может и убить кого-нибудь. Перстнем можно любоваться, можно купить на него любовь женщины, но ведь, из-за него и жизни можно лишиться. Его хозяина могут убить, отравить, из-за чего угодно, даже из-за зависти. Либо, чтобы просто продать, а деньги банально прогулять. Так что, любой предмет, или чувство, даваемое людям, можно использовать и трактовать двояко.

Захарий был ошеломлен. Опять ошеломлен, хотя ему казалось, что это уже невозможно:

— Ну, вот как можно испытать полярные чувства, например, от дерьма?

Он громко засмеялся в ответ.

— Еще как можно! Человек, избавляясь от дерьма, испытывает облегчение, а это чувство светлое. Также он может этим дерьмом удобрить почву, и получить хороший урожай. А вот если он в него наступит, да и просто долго видит перед собой, его чувства вряд ли будут светлы! Теперь ответ, что такое жизнь, тебе понятен? Вопрос исчерпан?! Теперь, пойдем дальше.

Глава 22

Захарий сидел, мучительно подбирая слова, которые вдруг куда-то испарились.

— Я знаю все твои вопросы, Захарий, не мучайся так, — произнес Он с улыбкой. — После сегодняшнего разговора они станут для тебя решенными.

— Я получу абсолютно знание?

— Нет, этого тебе не надо. Лишняя информация, в твоем случае, будет вредна. Итак, следующий вопрос — время?

— Да! — теперь Захарий уже не удивлялся.

— Время для людей идет равномерно. Скачки невозможны, хотя у них в сознании оно может замедляться или ускоряться, но это только для одного человека, и в какой-то конкретный момент. Чаще всего им его не хватает, но сожаление от этого приходит только с возрастом, когда время вдруг куда-то исчезает, а позади, оказывается, почти ничего и нет. В мире истинном время тоже есть, вот только оно ни над чем не имеет власти. Власть есть только у обстоятельств, которые периодически возникают с течением этого самого времени. Ты слушай, этого не знают самые мудрые!