Загубленная жизнь Евы Браун - [25]

В январе 1907 года Адольф узнал, что у его матери Клары рак груди и она ложится на операцию. Он вернулся из Вены домой. Но, не сразу осознав, что она действительно смертельно больна, снова покинул Линц в сентябре, чтобы сдать вступительные экзамены в венскую Академию изобразительных искусств. На которых провалился, так как не имел способностей к рисованию. Директор по доброте душевной посоветовал ему подумать об изучении архитектуры, хотя места предложить не мог. Гитлер тут же вообразил, будто ему суждено стать великим архитектором — и лелеял эту мечту всю оставшуюся жизнь. Он был настолько погружен в себя, что, только когда его мать перестала вставать с постели, понял, как близок ее конец. Адольф помчался обратно в Линц и в последние недели нежно заботился о матери. Доктор Блох, лечивший ее еврейский врач, говорил, что «никогда еще не видел такой глубокой сыновней привязанности и такого искреннего горя». Адольфу было восемнадцать. С того дня и до самой смерти он носил фотографию матери в нагрудном кармане.

Четвертого июня 1908 года, спустя шесть месяцев после смерти мачехи, сводная сестра Адольфа Ангела Раубаль родила второго ребенка, дочку, которую назвала Ангела Мария. Через два года, в 1910-м, ее муж Лео умер, оставив двадцатисемилетнюю вдову с тремя детьми и умственно отсталой сестрой Гитлера Паулой в придачу. На содержание семьи из пяти человек у фрау Раубаль было только ее вдовье пособие да маленькое наследство от отца, и ее дети проводили свои ранние годы в нищете. Адольф, прожигавший жизнь в Вене, не предлагал помощи и отказывался разделять ответственность за Паулу.

В 1908 году девятнадцатилетний Гитлер был сиротой без специальности, без работы, без связей — парией в буржуазном обществе. Его снедали злость и уныние, его руки и карманы были пусты, зато ум полон непомерных амбиций и грандиозных идей. Он был уверен в своем таланте, а может быть, даже и гении, который позволит ему стать художником или архитектором. Через несколько лет, сильно приукрасив этот венский период, он напишет своему духовному наставнику Дитриху Эккарту: «Я изучал историю искусства, цивилизаций и архитектуры, насколько позволяли мои средства, а также интересовался вопросами политики. Хотя я родом из абсолютно космополитической семьи, школа суровой реальности меньше чем за год превратила меня в антисемита». Абсолютно космополитическая семья?.. Эккарт был оголтелым антисемитом, и Адольф, видимо, таким образом заискивал перед новым влиятельным другом, поскольку в Вене он, похоже, как раз общался с евреями. Его фанатичный расизм развивался постепенно, не один год, зато в самой отвратительной, бесчеловечной форме. Годы, проведенные в Вене, только заложили основу, заронили в его душу семена патологической ненависти к людям, культуре, влиянию и богатству которых он втайне завидовал, — евреям.

Единственным близким другом Гитлера в те дни был Август (Густль) Кубицек, тоже из Линца. Кубицек вспоминал много лет спустя: «Книги составляли весь его мир… Он читал взапой и благодаря своей уникальной памяти набрал гораздо больший багаж знаний, чем обычно бывает у двадцатилетних. Но никогда не обсуждал прочитанного». Молодые люди одно время жили вместе, и Кубицек заявил: «…в отличие от многих подростков [Гитлер] не ублажал себя постоянной мастурбацией… Он придерживался тех суровых правил, которые установил как для себя, так и для будущего государства». Их мюнхенский домовладелец Йозеф Попп умудрялся присматривать за своими жильцами, хотя Адольф Гитлер и пользовался отдельным входом. Он говорил, что Гитлер ни разу не привел девушку к себе в комнату и не водил знакомств с женщинами, с которыми мог бы вступить в интимные отношения. Немецкий историк Вернер Мазер беседовал с бывшим домовладельцем в 1966 году и сообщил потом: «Ни господин Попп, ни его супруга не могли вспомнить, чтобы Гитлер когда-либо появлялся в обществе женщины или упоминал о какой-нибудь своей подружке».

В течение следующих четырех лет Адольф опускался, пока не достиг самого дна венского общества, поселившись в запущенном общежитии для рабочих почти без друзей и без гроша в кармане. Но продолжал общаться с Кубицеком, который остался единственным достоверным источником информации о венском периоде Гитлера. Армия могла бы стать выходом: по крайней мере, у него появилось бы регулярное питание и занятие. По закону он должен был поступить на военную службу в 1909 году, но три года увиливал от призыва. В мае 1913-го ему исполнилось двадцать четыре года, и он получил доступ к долгожданному отцовскому наследству в размере 820 крон. Преследуемый властями, он бежал из Вены в Мюнхен, но в январе 1914 года австрийская полиция настигла его. Гитлер был взят под стражу, но признан негодным к боевым действиям по медицинским показаниям. Однако в августе 1914 года, как только была объявлена война, он пошел добровольцем в баварскую армию, и его приняли в 16-й баварский резервный пехотный полк в чине капрала. Служа посыльным на Западном фронте, Адольф не получил повышения, зато сумел отличиться и был награжден Железными крестами I и II степени. Его полк принимал участие в битве при Ипре, после которой остались в живых только шестьсот человек из трех тысяч. Он покинул армию в 1918 году, закаленный и ожесточенный войной и зрелищами массовой бойни, еще более замкнутый и нетерпимый, чем прежде.