Заговорщики в Кремле: от Андропова до Горбачева - [149]

Романов был полной ему противоположностью. И его характер и его политические идеи давно уже выкристаллизовались в единую неподвижную глыбу. Он не был способен ни на дюйм отступить ни от своих бытовых привычек, ни от своего сталинского мировоззрения — даже ради того, чтобы Приобрести больше сторонников в Кремле. Поэтому единственное, что, ему оставалось, — это наблюдать, как быстро Горбачев овладевает его. собственным оружием: сталинской терминологией.

Как ловкий и старательный эпигон, Горбачев даже превзошел в этом прочих советских лидеров, включая Романова. Несколько анахронизмов из лексикона сталинской эпохи, пущенные им заново в политический оборот, особенно поразили его соотечественников.

Уже весной 1984 года Горбачев спустил закрытую директиву, а спустя еще несколько месяцев объявил официально на Всесоюзной партийной конференции о возвращении к так называемому стахановскому движению:

“В следующем году мы будем отмечать 50-ти летие стахановского движения, сыгравшего выдающуюся роль в истории социалистического строительства. Продолжать традиции стахановцев — значит направлять энергию и инициативу масс на решение ключевых задач повышения эффективности экономики".

На самом деле, стахановское движение, если и сыграло выдающуюся роль, то только в сталинской пропаганде, да еще в личной судьбе самого Алексея Стаханова, чьим именем оно было названо. Призванное послужить экономическим тараном в советской экономике стахановское движение вошло в историю как пример одного из самых грандиозных надувательств, которыми сталинская система регулярно сама себя морочила и мистифицировала, а заодно и наивных иностранцев, типа Бернарда Шоу, который казался себе "стрелянным воробьем" и старым скептцком.

Стахановское движение началось в ночь на 31 августа 1935 года, коща забойщик шахты в Донбассе Алексей Стаханов вырубил за смену 102 тонны угля — вместо положенных по норме 7 тонн, то есть перевыполнил норму больше, чем в 14 раз. Спустя еще три недели этот же Стаханов устанавливает новый рекорд — 227 тонн угля, что составило уже 32 нормы. "Трудовой почин" Стаханова "подхватывают" другие шахтеры, а вскоре стахановское движение распространяется на все отрасли промышленности и сельского хозяйства. Сталин одобряет "стихийную инициативу" трудящихся, и нормы по всей стране резко повышаются.

Как раз в это время и приезжает в страну Бернард Шоу, которому "устраивают" встречу с одним из знаменитых стахановцев. Английского драматурга и острослова несколько смущает, правда, что не только стахановское движение, но и сами стахановцы популярны среди советских рабочих. У него на родине, как ему известно, за такие действия, как превышение нормы, — рабочие бьют "рекордсменов" кирпичом по голове. Но недолго посомневавшись, Шоу убеждает себя, а по возвращении в Англию — и своих читателей, что в России, вообще, все шиворот-навыворот. Например, там в тюрьмах так хорошо, что главная забота тюремных властей — "убедить отбывших срок заключенных выйти из тюрьмы".

Любопытна судьба самого Стаханова — его вознесение в сталинскую эпоху и падение в хрущевскую, После установленных им "рекордов" его посылают учиться в Москву, "избирают" депутатом в Верховный Совет СССР первого созыва, назначают работать в Министерство угольной промышленности. Однако в 1957 году во время десталинизации Хрущев отправляет Стаханова обратно в Донбасс — как участника одной из главных афер Сталина. Как выяснилось, за Стаханова работала целая бригада шахтеров, чем только и можно объяснить его фантастические рекорды.

И вот теперь, спустя полвека, Горбачев извлекает из забытья чародея и фокусника Стаханова и названное в его честь движение и предлагает продолжить традицию стахановцев.

Другой извлеченный им из того же времени анахронизм — о блохе. Он упорно щеголяет им в своих разговорах с приближенными, а однажды даже озадачивает им британского министра торговли Поля Шаннона: “Если вы пришлете нам блоху, мы ее подкуем", — говорит Горбачев во время своей поездки в Англию.

Дело в том, что расхожие символы по обе стороны железного занавеса далеко не всегда совпадают. Скажем, в пору нашего детства, которое пришлось на 50-е годы, ни один из нас не слышал имен братьев Райт, Джорджа Стивенсона и Гульельмо Маркони, зато мы прекрасно знали, что первый самолет был изобретен Жуковским, первый паровоз — отцом и сыном Черепановыми, а первое радио — Александром Поповым, и вообще патенты на все великие открытия в науке и технике принадлежат русским. В этот же список русских гениев-самородков входил герой сказки Николая Лескова ружейных дел мастер, по прозванию Левша.

Сказка эта о том, как во время путешествия Александра I по Англии (за полтора столетия до визита сюда Михаила Горбачева) русскому императору приподнесли выкованную из стали заводную блоху такого крошечного размера, что для того, чтобы увидеть, как она танцует кадриль, надо было смотреть в микроскоп.

Следующий русский император Николай I был, в отличие от своего старшего брата-западника, русофилом, а потому, обнаружив среди доставшегося ему наследства английскую блоху, приказал придумать что-нибудь такое, “чтобы англичане над русскими не предвозвышались". И вот стальную блоху отправили в старинный город оружейников Тулу, где русские мастера во главе с Левшой превзошли англичан и выкованную ими блоху подковали, после чего, правда, блоха перестала заводиться и танцевать. Однако эта часть сказки обычно опускалась, оставалось лишь впечатление, что русские превзошли англичан.