Заговорщица - [10]

«Попытаюсь выбраться! — сказал я себе. — Если карабкаться по этим лесам, можно добраться до отверстия в полу!»

Я полез наверх, туда, откуда лился свет, но оказалось, что отверстие затянуто толстой железной сетью. Тогда мне пришло в голову, что где-нибудь внизу может оказаться дыра, и я решил нырнуть и выбираться вплавь. Я спустился и начал осторожно погружаться; вокруг меня плавали трупы. Одна мысль, что мне придется с головой уйти в эту воду, где всю ночь бултыхались покойники, приводила меня в ужас. Но, увы, когда я оказался по плечи в воде, ногами я почувствовал переплетенные прутья все той же железной сети. Железная верша была сделана в форме ловушки: не выбраться ни сверху, ни снизу. Меня обрекли на медленную смерть в железном колодце.

— Ужасно! — произнес Карл.

— Да, ужасно! Вы правы… Хотел бы я увидеть в такой ситуации милейшую госпожу Фаусту… Я приготовился к худшему, меня словно парализовало: ни одной мысли, никаких чувств! Но через несколько часов я решил все-таки лезть наверх; буду стучать, кричать, кто-нибудь услышит и, желая заткнуть мне глотку, убьет меня!

— Но как же вы выбрались оттуда живым? — спросил потрясенный герцог.

Шевалье рассмеялся.

— Да уж выбрался!.. Я нашел самый верный и легкий путь — выбрался вместе с трупами.

— С трупами? Ах, друг мой, то, что вы мне рассказываете, напоминает скорее ночной кошмар или видения безумца, чем реальные события!

— Я и сам, признаюсь, чувствовал себя персонажем какого-то кошмарного сна, а не живым человеком. Пытаясь выбраться, я, может, и забыл на какое-то время про трупы, но Фауста-то про них помнила! Не так уж приятно осознавать, что под полом твоего дома плещутся в водичке покойнички. А ведь подобные истории с убийствами и жертвами — не редкость для ее дворца. Значит, от мертвецов, попавших в вершу, умеют избавляться. Но каким же образом? Выуживая по штучке? Это долго и хлопотно, а Фауста, как известно, — женщина практичная и сообразительная. Лучше, если трупы унесет река, все сразу…

Пардальян рассказывал, не забывая время от времени поглядывать на улицу.

— Как бы не пропустить нашего приятеля! — озабоченно приговаривал он.

— Того, что вошел в дом?

— Да; сейчас прекрасная Фауста отдает ему последние распоряжения… Так вот, шли часы, а я все сидел, точнее полулежал на бревне, ухватившись за решетку. Мне казалось, что на меня наступает безумие… Вдруг я услышал над головой какой-то скрежет. Приглядевшись, я заметил, что со стороны комнаты через решетку тянется канат, и кто-то тащит его вверх… я присмотрелся повнимательнее, и надежда вернулась ко мне: этот канат приподнял нижнюю часть верши, и минуты через две течение унесло в Сену всех мертвецов. Об остальном, полагаю, вы без труда догадаетесь…

Пардальян пригубил вина и с улыбкой заключил:

— Я последовал примеру моих соседей по ловушке! Только и всего!

— Только и всего? — машинально проговорил пораженный герцог Ангулемский.

— Да любой на моем месте поступил бы так же! Я бросился в воду, из последних сил поплыл к проему и успел вырваться из сети, прежде чем верша вернулась на место. Через десять минут я уже выбирался на берег Сены как раз в том месте, где начали строить новый мост.

Оба надолго замолчали. Карл не мог прийти в себя после рассказа Пардальяна и как завороженный смотрел на своего спутника. Служанка задремала в уголке с веретеном в руках и тихонько похрапывала, а шевалье что-то небрежно насвистывал и все поглядывал в окно.

— Пожалуй, наш друг вот-вот появится! — заметил Пардальян. — Эй, красавица! — окликнул он служанку.

Та очнулась от дремоты, выбралась из угла и подошла к столу.

— Мы с приятелем собираемся прогуляться вечерком. Скажи-ка, каким путем нам лучше вернуться, мы не хотим никого беспокоить, а можем задержаться допоздна.

— Конечно, сударь; пройдите через конюшню, я заднюю дверь оставлю открытой. Потом со двора поднимитесь по деревянной лестнице на второй этаж.

Пардальян, видимо, уже успел сориентироваться на местности. Ему не понадобились долгие объяснения, он лишь кивнул головой, накинул плащ и вышел на улицу. Карл последовал за ним, и служанка закрыла дверь. Друзья оказались в узком, извилистом проулке. Они прошли метров десять, и тут шевалье обнаружил в глухой стене дома нишу.

— Подождем здесь, — вполголоса произнес Пардальян. — Думаю, он скоро выйдет.

— Кто «он»? — в недоумении спросил Карл.

— Неужели не узнали, монсеньор? Это же монах! Жак Клеман… тот человек, что был с нами в «Железном прессе».

— Тот самый человек, что поклялся отомстить…

— …отомстить Екатерине Медичи, поразив ее в самое сердце! Он поклялся убить любимого сына старой королевы — Генриха III. Что это вы побледнели, монсеньор?

— Пардальян, замыслы этого монаха отвратительны.

— Да что вы, монсеньор! Вы забыли, кто погубил вашего отца? Кто довел его до отчаяния, до безумия, подтолкнул к смерти? Три человека совершили это: королева-мать Екатерина Медичи, его брат герцог Анжуйский, теперешний король Франции, и, наконец, его светлость герцог Генрих де Гиз… Вы же хотели отомстить Генриху III? Случай позволил вам встретиться с Жаком Клеманом, с человеком, отмеченным роковой печатью судьбы! Он сделает за вас грязную работу, отомстив за Карла IX…