Заговор Высокомерных - [64]

Мила же нервно ерзала и посматривала на выход. Но без Олега она не уйдет. А тот был решительно настроен остаться.

– Эх, Дашка, как ты пела… – вздохнул Доронин, снова обратив свое внимание на жену. -

«А ты свой божий дар сменила на ночное ремесло».

Он, почти не фальшивя, напел строчку из песни Газманова «Путана». Каждая его фраза была сравнима с ударом плетью. При этом бил он своими колкостями с таким философским выражением лица, словно все это к нему самому не имело совершенно никакого отношения.

– А вообще, Даш, тебе не стыдно осознавать, что ты спала со всеми присутствующими здесь мужчинами, за исключением вот этого господина?..

Олег, сообразив, что под господином имеется в виду он, бросил на Лисневскую растерянный взгляд. Она отвела глаза и чуть заметно покраснела.

– Тебе что, совсем не принципиально, перед кем ноги раздвигать? – спросил Вадим так, словно интересовался чисто из научного любопытства.

Дарья опустила глаза и молчала. В голову не приходило ни одной дерзкой реплики ему в ответ. Провалиться бы сейчас сквозь землю, исчезнуть, умереть… Особенно страшно было посмотреть туда, где стоял Каплин. Ей казалось, что он в этот момент буравит ее презрительным взглядом. На самом деле Лев смотрел не на нее. А на ее теперь уже бывшего мужа. Всем было очевидно, что тот желает напоследок ее посильнее унизить. Мила, сидевшая рядом, протянула руку через туго обтянутый светлой кожей подлокотник кресла и легонько сжала пальцы Дарьи. Это был какой-то неосознанный порыв, желание поддержать.

– Наоборот. Как раз принципиально, – вдруг подняла голову Лисневская, словно эта неожиданная поддержка придала ей сил. – Именно поэтому мы с тобой давно спим отдельно.

Доронин сжал челюсти так, что желваки заиграли. Но больше ничем не выдал того, что и ей удалось-таки его задеть.

– Роман со следаком – ну это вообще уже, Даша. Мало того что с его стороны трахать подследственную неэтично, – он говорил о Каплине, словно того тут вовсе не было. – Но его понять-то можно. А вот тебя… На кой черт тебе такой мужик? Ох, Даша, что бы ты – и так опустилась… Ты же всегда себя высоко ценила. А что теперь? Ты знаешь, что хорошие мальчики на таких девочках не женятся?

– Ты же понимаешь, Вадим, что теперь это исключительно мое личное дело? К счастью, наконец-то мы друг от друга свободны.

Миле стало стыдно за свою антипатию к Дарье. Она внимательно слушала, но все равно не уловила сути происходящего. Чего хотел Вадим? Зачем заставил их всех стать свидетелями семейных разборок? Как-то низко и грязно… Внутри вскипало возмущение, которое все же выплеснулось наружу.

– Не понимаю, зачем нам все это слушать? – сказала вдруг она. – К чему вы ведете? Попросили Олега остаться, а сами говорите о какой-то ерунде.

Мила нарочно использовала это слово, чтобы немного осадить депутата. Пусть понимает, что никому, кроме него, все это ни капли не интересно, и его никто не поддерживает. Только вот почему мужчины молчат? При них оскорбляют женщину, и хоть бы один заступился!

Вместо поддержки Олег одарил ее возмущенным взглядом. А Вадим Борисович, кажется, едва не задохнулся от злости. Словно ему неожиданно дали пощечину.

Доронин-старший сделал драматическую паузу, во время которой у Милы внутри все похолодело.

– Веду я, как вы, уважаемая, выразились, вот к чему, – медленно проговорил он и вновь повернулся к бывшей супруге. – Твоя прабабка была внебрачным ребенком, нагулянным от какой-то актрисульки. Ты вся в нее, такая же легкомысленная.

– Не смей оскорблять мою семью. Эта «актрисулька» была очень талантливой и уважаемой женщиной, – перебив, парировала ему Дарья.

– Это не важно, чем она там была. Главное в другом. Твоя прабабка вывезла из страны редкую награду. Другой идиот эту награду ввез обратно. Причем никаких документов на нее не имея. В чем заключался наш с тобой уговор? Тебе свобода, мне – орденский знак. Я его не получил. Да еще и этот кидок с квартирой… Имей в виду, я все это так не оставлю. Ты меня знаешь.

Слова его звучали угрожающе. Даже Мила не решилась в них усомниться, со страхом покосившись на сумку Олега, будто проверяя, на месте ли та.

– Так это все из-за ордена? – спросил Лалин. – Серьезно? Вот этот весь сыр-бор с убийством, заключением в СИЗО, шантажом? Оно того стоило, вообще? Вы хоть ювелиру эту награду показывали, или историку какому-нибудь? Может это подделка!

Мила приосанилась. Ведь это она сказала в машине про ювелира, и Олег, выходит, ухватился за эту мысль.

– Что касается убийства… У Вадима Борисовича были свои мотивы, но я почти уверен, что он не убийца, – заметил Каплин. При звуке его голоса Дарья вздрогнула, но посмотреть на него так и не решилась. А следователь продолжил: – Просто все сложилось очень выгодно для него. Нужно было только отнять у супруги орден в обмен на свободу. И развестись с изменницей, чтобы та не претендовала на миллионы от продажи награды.

– О как! – усмехнулся Доронин-старший. – А зачем я Дашке дал задание с вами закрутить, почему не спрашиваете? Или гордость не позволяет?

– И почему же? Чтобы поймать ее на измене? Чтоб уж наверняка? – предположил Лев.