Заговор Высокомерных - [56]

Дарья будто забавлялась, распаляя его и себя. Нарочно же так оделась! Знает, как действует на него. Однажды уже проверила и теперь была уверена, что он к ней неравнодушен. А значит, можно творить, что хочешь. Даже являться к нему вот так – в платье на голое тело (отсутствие бюстгальтера он тоже успел заметить).

Конечно, было очевидно, зачем она его сюда притащила. Ни о каком серьезном разговоре и речи не шло. Ну что ж. Ему следовало либо принять правила игры, либо ретироваться как можно быстрее. Возможности совершить второе он сам себя лишил, выскочив на улицу без копейки денег, в тапках и одной футболке. Добираться в таком виде домой через полгорода, еще и на ночь глядя, было сомнительным удовольствием.

– Без молока и без сахара.

– Ух, вы любите покрепче? И погорячее? – уточнила Дарья.

В ее светлых глазах плясали чертики. Но к решительным действиям она переходить не спешила. Помнила, что если он только с работы, то наверняка голоден. Легкий перекус в любом случае не будет лишним.

Хотя сам Каплин так не считал. Этот голодный взгляд, которым он на нее смотрел, ни с чем было не спутать. Однозначно еда не была сейчас приоритетным занятием.

– Я руки помою, – он поднялся и подошел к раковине, включил воду.

– Чтобы теплая пошла, надо вот так повернуть, – она моментально оказалась рядом и протянула руку к крану, но он поймал ее запястье.

Развернул Лисневскую к себе, взял за подбородок. Их глаза оказались совсем близко. Лев медленно провел большим пальцем по губам молодой женщины. В какой-то миг ему почудилось, что она растерялась. Не ожидала такого напора. Несмотря на прилив острого возбуждения, Дарья не поддалась первому порыву. Побоялась поймать его палец ртом, решив, что он посчитает ее чересчур развратной. Но во время поцелуя обмякла, расслабилась и заметно осмелела. Рука ее нагло скользнула под резинку его штанов.

– Ого! – промурлыкала Дарья.

– Я.. одеться толком не успел… – стал оправдываться Лев, краснея.

– То есть это не специально? Сделаю вид, что поверила.

Когда шли в кухню, он заметил слева спальню. Оттуда лился приглушенный голубой свет. Ночник горел или какая-то подсветка – он не разобрал.

Увлек Дарью туда, благо просторная кухня позволяла не натыкаться на углы. Когда крепкие мужские руки повалили ее на постель, молодая женщина поняла, что больше не является хозяйкой положения. В его действиях было столько властности, требующей подчинения! Она рвано выдохнула, ощутив его губы на своей обнаженной груди. Уже не помнила ни стыда, ни страха, ни тем более приличий. Только руки на ее плечах, губы, нежно целующие шею, встречающиеся с ее губами… Потом во власти его рук и рта оказались ее грудь, живот… Она таяла, плавилась, как свеча у камина, горевшая сама и принимавшая тепло нагретого камня… Дарья ничего не понимала и ощущала лишь необыкновенное блаженство, поднимаясь над кроватью, чтобы вплыть в медовое, ароматно дурманное облако… Сознание словно воспарило куда-то ввысь, и она посмотрела на себя оттуда как будто глазами стороннего наблюдателя. Увидела широкую кровать со сбитыми простынями и съехавшими набок подушками. Увидела себя со спутанными, разметавшимися волосами среди волн бледно-розового шелка постельного белья и широкую спину нависающего над ней мужчины…

Глава

XXV

Утром Каплин наблюдал, как обессиленная, вымотанная, но, судя по лицу, безумно счастливая Дарья спала на его груди. Вспомнил, как ночью, после всего, она трогательно натянула на себя одеяло, прильнула к нему и молчала. Стеснялась, что ли? Его всегда забавляла эта женская особенность – после близости стесняться и прятать свое тело от мужских глаз. Смешно же! Тем более ее он как-то совсем не считал скромницей. Сейчас, пока она спала, одеяло соскользнуло, почти полностью открыв обзору ее наготу. «Если б ты знала, как красива без макияжа и вообще без всего вот этого», – думал он, бесцеремонно рассматривая Дарью. Глядел на нее с нежностью, чувствуя тепло внутри.

Но нужно было вставать. Вчера никого не предупредил, что уезжает на всю ночь. Вера, конечно, и так собиралась оставаться с ночевкой, но все же умчаться, бросив ее, было неприлично. Да и как там мать? Не стало ли ей хуже?

Мысль о Вере натолкнула на воспоминания о вчерашних словах Лисневской. И сразу испортилось настроение. Лев нахмурился. Он обязательно выяснит правду, чуть позже. А пока была еще одна серьезная проблема – слежка за Дарьей. Вечером это у него совершенно вылетело из головы. Теперь же осенила неприятная мысль, что его коллеги наверняка уже в курсе его похождений. Чтобы удостовериться, осторожно поднялся. Дарья соскользнула с его плеча и во сне перевернулась на другой бок, подмяв под себя одеяло.

Каплин подошел к окну и буквально на пару сантиметров отодвинул штору. Нет, тут ничего. Прошел в гостиную, окна которой выходили во двор. Неприятно кольнуло внутри – так и есть, машина оперов на месте. И как теперь выкручиваться?

В ванной было просторно и светло, благодаря россыпи потолочных светильников. А еще безумно красиво. Даже он, равнодушный к таким вещам, засмотрелся. Все было выполнено в черном и белом цветах. Стиральная машинка – и та блестящая, черная. Он был уверен, что Лисневская, как и многие блондинки, питает слабость к розовому, и ожидал увидеть ванильно-кукольную ванную с кучей милых женских безделушек. Но здесь ему действительно понравилось. Когда уже умылся и вытирал лицо полотенцем, дверь приоткрылась и внутрь шмыгнула Дарья. Ее отражение неожиданно возникло в зеркале позади него. На губах молодой женщины блуждала загадочная улыбка, а в глазах еще угадывалась поволока страсти.