Заговор внушателей - [3]

Истинно акулий оскал Вархара произвел на коллегу неизгладимое впечатление – Гвенд пошатнулся, икнул и вывалился-таки из окна. Заявление, освобожденное из длинных пальцев проректора, занесло в кабинет услужливым порывом ветра. Бумага медленно, как осенний лист, закружилась по комнате, площадью с большой зал филармонии, и, окутанная лучами, прилетела прямо в руки Вархара.

– Хм… – Мой жених приподнял бровь, а вместе с ней и три удивительные родинки – одна другой меньше. – Странные они тут, да? И нервные какие-то. С тех пор как приехал, сразу внимание обратил. А главное, заметь, какие летящие субъекты. То и дело летают в окно. Почаще Драгара. Не зря у них такой огромный медкорпус и столько магов, что владеют энергией жизни. Насущная потребность, куда ж деваться.

– А-а-а… – ворвался в кабинет вопль Гвенда, а спустя секунду ворвался в окно и сам Гвенд. Световой кокон с проректором внутри пулей рассек воздух и завис неподалеку от пластикового письменного стола.

– Не уходи в окно, пока не прочел наше заявление, – с ноткой обиды пожурил Вархар. – Вот потом – милости просим!

Лучи вокруг Гвенда рассеялись, он опрокинулся на пол, прокатился в позе зародыша и, судорожно моргая, поднял выпученные глаза. На лице проректора крупными буквами было написано, что он все-таки предпочел бы выброситься с огромной высоты, чем распрощаться с нами в этот тяжелый для внушателей момент.

Скандры грозили, но не вредили, а вот озверевшие крипсы – совсем другое дело. Не говоря уже о серьезных проблемах внутри Академии Внушения. Пожалуй, только Вархар и мог решить их быстро, бескровно, спасти местное руководство от увольнения, а учебное заведение – от нашествия зеленых великанов.

Конечно же, Гвенд цеплялся за нас, как цепляется за соломинку утопающий. И ломать слабый прутик собственными руками, подписав заявление, проректор не спешил.

– Уважаемый Вархар Изилади, уважаемая Ольга Зуброва. Ну, может, еще подумаете? А? – взмолился сальф.

Настойчивость делала ему честь. Но я-то знала – в таком состоянии Вархара не убедить, не переспорить. Сама пыталась – весь вчерашний вечер и нынешнее утро. И уж если мне это не удалось, куда там «бабе-внушателю».

Вархар не сдержался, проявил эмоции – выпустил лучики из пальцев. Они весело пронеслись через весь кабинет и словно бы мимоходом коснулись стопки бумаг на столе Гвенда. Кипа с человека высотой вспыхнула и рассыпалась кучкой пепла. Ветер крайне неудачно и очень сильно подул в сторону проректора. Спустя секунду на полу, нервно покачиваясь из стороны в сторону, восседал уже не обалдевший Гвенд, а самый настоящий трубочист.

На черном лице бешено вращались светло-голубые глаза, аккуратные аристократические губы трогательно дрожали от обиды. Ноздри идеально прямого, тонкого носа трепетали от возмущения. То ли Гвенда настолько не порадовал новый цвет его прежде белоснежного брючного костюма – угольный, в черных разводах, то ли общение с Вархаром.

– Кто-нибудь! Внушите мне, что все хорошо, – взмолился проректор, воздев глаза к потолку. И очень зря он это сделал.

– Любой каприз для дорогого коллеги!

От оскала Вархара Гвенд икнул снова и начал заваливаться назад, на пол. Но в следующую секунду мой жених схватил его за плечи, поднял на вытянутых руках, как мягкую игрушку, и затряс, словно планировал стряхнуть пепел.

– А ну считай, что все хорошо! – рыкнул Вархар в лицо коллеги.

– Йа-а счита-а-а-ю-ю, что все-е хорошо-ой… – вибрировал голос Гвенда.

– Вот это, я понимаю, внушение.

Довольный собой Вархар усадил ошарашенного Гвенда прямо на пластиковый стол, на место безвременно почившей бумажной кипы. Проректор, кажется, на чистых инстинктах сложил ноги в позе лотоса, и оба глаза его задергались в нервном тике.

– Будешь читать, или продолжить внушение? – деловито уточнил любимый, снова расплываясь в улыбке, и сунул заявление Гвенду под нос.

Тот отшатнулся от бумаги как от чего-то очень острого и опасного, но меня это совсем не удивило. За пару недель Гвендолайн Эйр натерпелся от Вархара и не такого, про здешних преподов я вообще молчу. Увы! В этот тяжелый для внушателей момент наше отсутствие грозило куда большими бедами, чем присутствие.

– М-могу я посоветоваться с коллегой? – без особой надежды спросил Гвенд и, на свою беду, ткнул пальцем в правую стену, намекая на соседний кабинет.

– Конечно, можешь! – расплылся в еще более плотоядной улыбке Вархар. И не успел Гвенд проникнуться всей неосторожностью собственной просьбы, мой жених со всей дури ударил локтем в стену.

В том, что здание Академии не рассчитывалось на воинственных скандров, я убедилась давно. И даже не вздрогнула, когда кусок стены, с человека размером, провалился в соседний кабинет. В воздух взвилась пыль, брызнуло мелкое каменное крошево. Вархар, не глядя, засунул руку в новый проем и за шкирку втащил к нам второго местного проректора – Зачариса Дара, сальфа, как и Гвенд.

– Господи! Ну чего мне не сиделось на крыше-то, не медитировалось? Потерпел бы черепицу под… деликатным местом! – заламывая руки и болтая в воздухе ногами, сокрушался Зачарис. Руки и ноги были стройны и сухощавы благодаря йоге, а прекрасный голубой костюм подчеркивал благородную бледность.