Заговор в золотой преисподней, или Руководство к действию - [100]

Когда народ увидел, что ему во имя свободы делают всякие уступки и послабления, он вообразил себе, что он владыка, и ринулся во власть, но, конечно, как всякий слепец, наткнулся на массу препятствий; бросился искать руководителя, не догадался вернуться к прежнему, и сложил полномочия у наших ног. Вспомните французскую революцию, которой мы дали имя «великой»: тайны ее подготовления нам хорошо известны, ибо она вся — дело рук наших.

С тех пор мы водим народы от одного разочарования к другому для того, чтобы он и от нас отказался в пользу того Наря — деспота Сионской крови, которого мы готовим для мира». (Подчеркнуто мной. — В. Р.).

В заключение этого дьявольского предначертания так и напрашивается известная в народе мудрость — народ, который не хочет кормить свою армию, обречен кормить чужую; к слову будет сказано: народ, который отказался от своего царя, обречен иметь чужого. К этому нас тащат нахально чужеродные выкормыши. Они даже не скрывают своих этих намерений. О чем будет сказано подробно в специальной главе.

Распутин предчувствовал свою скорую смерть. А потому вызвал к себе своего особо доверенного адвоката Аронсона и продиктовал ему свое знаменитое прощальное письмо. Перед этим он настраивал себя соответствующим образом, как перед всяким важным решением: возбужденно ходил взад — вперед, выкрикивал загадочные изречения, был необычайно милостив и доступен, много пил и угрожал воображаемому собеседнику: «Моя сила переборет твою. Так было, так будет!..»

Что бы там ни говорили про этого старца из глухой Сибири, наделенного недюжинным крестьянским умом, дикого и необузданного сластолюбца и пьяницу, однако что‑то в нем было. А уж в силе воли и в каком‑то пронзительном ясновидении, данном от природы, — ему не откажешь. Каким‑то сверхчеловеческим чутьем он угадывал судьбы людей, судьбы страны, народа да и свою собственную судьбу. Что‑то дано было ему от Бога. И паломнические «университеты», видно, дали немало. В своем письме, духовном завещании, он ни много ни мало, а предсказал свою судьбу, судьбу царской семьи. Да и всей России на многие годы вперед. Судите сами:

«Дух Григория Ефимовича Распутина Новых из села Покровское.

Я пишу и оставляю это письмо в Петербурге. Я предчувствую, что еще до первого января я уйду из жизни. Я хочу Русскому Народу, папе, русской маме, детям и русской земле наказать, что им предпринять. Если меня убьют нанятые убийцы, русские крестьяне, мои братья, то тебе, русский царь, некого опасаться. Оставайся на твоем троне и царствуй. И ты, русский царь, не беспокойся о своих детях. Они еще сотни лет будут править Россией. Если же меня убьют бояре и дворяне, и они прольют мою кровь, то их руки останутся замаранными моей кровью, и двадцать пять лет они не смогут отмыть свои руки. Они оставят Россию. Братья возстанут против братьев и будут убивать друг друга, и в течение двадцати пяти лет не будет в стране дворянства.

Русской земли царь, когда ты услышишь звон колоколов, сообщающий тебе о смерти Григория, то знай: если убийство совершили твои родственники, то ни один из твоей семьи, т. е. детей и родных, не проживет дольше двух лет. Их убьет русский народ. Я ухожу и чувствую в себе Божеское указание сказать русскому царю, как он должен жить после моего исчезновения. Ты должен подумать, все учесть и осторожно действовать. Ты должен заботиться о твоем спасении и сказать твоим родным, что я им заплатил моей жизнью. Меня убьют. Я уже не в живых. Молись, молись. Будь сильным. Заботься о твоем избранном роде.

Григорий».

Как тут не подивиться?!

Все, что предсказал Распутин в этом своем духовном завещании, сбылось почти один к одному. Разве что предсказанные двадцать пять лет отсутствия дворянства в России растянулись на более долгие сроки. И царя убили не русские люди, а инородцы. И, пока, не воцарился на российский престол отпрыск Романовых. А все остальное, как в народе говорится, — словно в воду смотрел: и убили его действительно еще до первого января — в середине декабря; и дворяне, замаравшие руки его кровью, оставили Россию, и братья «возстали» против братьев и убивали друг друга. И никто из царской семьи действительно не прожил и двух лет после его смерти. Все как в духовном завещании. Откуда такре ясновидение? Он предвидел все лучше других — знатных, образованных, гениальных. Значит, в нем что‑то было. Значит, его явление на Руси не случайно и действовал он в чем‑то не от себя, а согласно указующему персту свыше.

В эти сумасшедшие для российского самодержавия и российского народа годы министром внутренних дел был Протопопов. Последний министр внутренних дел в царском правительстве. На этот ключевой пост Протопопов был выдвинут Распутиным и К°. Особую роль в этом приписывает себе Симанович. Роль его была, бесспорно, значительной, но не решающей. Решающую роль здесь сыграла императрица. К этому времени Дума и социал — революционеры настолько активизировали свои противодействия царю, что у того опустились руки. Он почти потерял интерес к государственным делам. Давление на него со всех сторон было колоссальным. Замордованный криками и претензи ями окружения и представительных властей, он, казалось, вообще отошел от дел. Уклонялся от решения вопросов. В том числе и еврейского. Хотя Симановичу при могучей поддержке Распутина удалось в значительной степени продвинуть его вперед, Симанович и еврейская община почувствовали холодок со стороны царя к решению их вопроса. Тогда они решают действовать окольными путями, не через царя, а через подставных лиц у власти. К этому времени они имели в своем активе неофициальное мнение царя, который был «не прочь» облегчить положение евреев в стране. Лишь мнение! И то выпытанное Распутиным у царя разными хитрыми путями. Но для евреев и этого было достаточно, чтоб развернуть активную кампанию. Идея предельно проста — раз царь имеет такое мнение, то надо окружить его людьми, которые бы постоянно возбуждали в нем это «мнение». Стали искать такого человека. И нашли его в лице Протопопова, который жаждал министерского поста.