Заговор - [2]

Шрифт
Интервал

Ливень бурно пузырился в тотчас появившихся лужах, освобождая небо от своей непомерной тяжести. Небо теряло мрачную силу, делалось выше, светлее, так что начало казаться, что вот-вот все кончится. Однако опять ударил страшной силы гром небесный, жестяной бочкой покатился над крепостью и городом, потом еще долго ворчал далекими раскатами. И новые потоки вод пали на не успевающую их принимать землю.

Между деревянными кремлевскими тротуарами кипели мусорные водные струи, стремительно стекая по естественным уклонам вниз, к могучим кирпичным стенам. Казалось, теперь этому не будет конца, но неожиданно в образовавшуюся в черной пелене прореху выглянуло солнце, и все вокруг вспыхнуло, заблестело, и небо загорелось двойной радугой.

— Хорошо-то как! — радостно воскликнул молодой московский царь, вошедший в историю под смутным именем Лжедмитрий I. — Люблю грозу и хорошую брань, — добавил он, отходя, пьяно покачиваясь, от открытого настежь окна. — А ты, окольничий, любишь грозы?

— Нет, не люблю, — ответил я, — они слишком опасны. У вас в Польше уже начали делать громоотводы?

— Чего делать? — не понял он вопроса.

— Громоотводы, — вяло повторил я. — Это такие железные штыри, по которым молнии уходят в землю.

— Первый раз о таком слышу. Как это гром и молния могут уйти в землю?

— Могут, — не вдаваясь в подробности, ответил я, пытаясь сквозь винные пары вспомнить, когда появились первые громоотводы.

— Объясни, — попросил Лжедмитрий.

Я сосредоточился, старясь не растерять остатки твердой памяти:

— Был такой человек по имени Франклин, — наконец ответил я, припомнив, кто изобрел громоотвод, — это он первым заметил, что молния может спускаться по железному пруту в землю.

— Почему я о нем ничего не знаю? — удивился широко образованный государь.

— Он жил давно, лет двести-триста назад, — объяснил я, не вдаваясь в подробности, от какого века считаю, от двадцать первого или семнадцатого.

— Этот Франк, из какой стороны? — продолжил приставать Лжедмитрий. — Из Парижской?

— Нет, он американец, — честно сознался я.

— Это где такая земля? — опять вскинулся любознательный монарх.

— Америка малоизвестная страна, там сейчас живут одни индейцы, — продолжил я нести пьяный бред. Выпили мы с государем уже столько, что вполне можно было переходить к выяснению, кто кого больше уважает, а не разбираться с физическими процессами и географией. — Ты мне лучше скажи, почему о тебе ходят разговоры, что ты в детстве птичкам глазки выкалывал?

— Бориска оговорил, — легко переключился он с американской на отечественную историю, — никаким птичкам я ничего не выкалывал. Годунов сам сволочь и вор, приказал меня зарезать, только ничего у него получилось. Битяговских подослал! Вот тебе, — добавил он, показав кукиш, не покойному Борису Годунову, а почему-то мне. — Вот ты кто? Окольничий?

— Ну, — подтвердил я.

— А почему тогда не наливаешь?

— Потому что я не стольник и не кравчий, к тому же мы уже и так слишком много выпили, — благоразумно заметил я.

— Водки много не бывает, — изрек вечную русскую истину польский ставленник на русском престоле. — Давай еще по немного.

— Ты еще скажи по граммулечке.

— Опять начинаешь заговариваться? — строго спросил монарх. — Тебе русский царь говорит: наливай, значит наливай!

— Ладно, только это последняя, а то ты не от яда помрешь, а от пьянства. Я и так тебя, считай, с того света вытащил…

То, что нового русского царя попытались отравить, я почти не сомневался. Скорее всего, это за завтраком ему намешали в еду какой-то дряни. Когда я утром явился во дворец, Дмитрий был здоров и весел, а потом его так скрутило, что было страшно смотреть: лицо и тело пошли пятнами, начались желудочные колики, и поднялась высокая температура. Я полдня отпаивал его молоком, а потом применил свою экстрасенсорику. К вечеру он пришел в себя настолько, что решил отпраздновать выздоровление. Чем мы с ним в данный момент и занимались.

— Хороший ты парень, Алексей, — сказал царь, когда мы, наконец, по его царскому указу, снова выпили, — только понять я тебя не могу. Какой-то ты такой, — он покрутил пальцем возле виска, — не то что-бы юродивый, но и не нормальный. У вас что, на украинах все такие?

— Исключительно, — на нормальном старорусском языке подтвердил я. — Аще кому хотяще. Ты мне, кстати, тоже нравишься, хоть ты и царь. Второго царя встречаю, с которым не зазорно выпить…

— Тогда давай выпьем за дружбу!

— Давай, — с вздохом согласился я, — только это будет совсем последний раз!

Мы опять выпили по чарке царской самогонки, настоянной на березовых почках.

— У вас в Польше курное вино гонят или вина пьют? — задал я вполне невинный вопрос, но Лжедмитрию он очень не понравился.

— Ты чего ко мне с той Польшей привязался? — строго спросил он. — Я законный русский царь, а не какой-то там польский король! Я хороший царь?

— Пока хороший, — подтвердил я. Действительно, взойдя на престол, Лжедмитрий начал не с завинчивания гаек, а с амнистии и реформ. Он возвратил свободу, чины не только Нагим, своим мнимым родственникам, но и всем опальным Борисова времени. Страдальца Михаила Нагого, за «небрежение» царевича и за самовольную расправу с его убийцами Битяговскими со товарищи, заключенного Борисом Годуновым в темницу и отсидевшего невинно около четырнадцати лет, пожаловал в сан великого конюшего. Брата его и трех племянников, Ивана Никитича Романова, двух Шереметевых, двух князей Голицыных, Долгорукого, Татева, Куракина и Кашина в назначил в бояре. Других страдальцев и меня в том числе, в окольничие. Князя Василия Голицына назвал великим дворецким, Вельского великим оружничим, князя Михаила Скопина-Шуйского великим мечником, князя Лыкова-Оболенского великим крайчим, Гаврилу Григорьевича Пушкина великим сокольничим, дьяка Сутупова великим секретарем и печатником, думного дьяка Афанасия Власьева секретарем великим и надворным подскарбием, или казначеем, — то есть, кроме новых чинов, первый ввел в России наименования иноязычные, заимствованные от поляков.


Еще от автора Сергей Шхиян
Прыжок в прошлое

Случайно перейдя Грань Времен, москвич Алексей Крылов попадает в 1799 год, в эпоху императора Павла I. Здесь он откроет в себе экстрасенсорные способности, найдет истинную любовь, новых друзей — и могущественных, беспощадных врагов. И главное — он должен будет доказать, что не согласен быть простой пешкой в загадочной, неизвестно кем затеянной Игре…Роман открывает новую серию исторической фантастики «Бригадир державы».


Кодекс чести

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России…


Время Бесов

С большим трудом отбившись от преследования сатанистов Крылов возвращается в город Троицк, в котором начались его приключения.Однако там его ожидает арест и неопределенно долгое заключение в тюрьме по ложному обвинению. Что бы отделаться от «оборотня» полицейского, он опять использует «машину времени», пытаясь вернуться в свое время, но вместо этого попадает в наше недавнее революционное прошлое. Там его встречают и суровые комиссары в кожаных куртках, и легендарные герои революции, беззаветно преданные новым идеалам коммунизма.


Юродивый

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России…


Волчья сыть

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России…


Нити судьбы

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России…


Рекомендуем почитать
Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.


Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России

Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.



Похищенный. Катриона. Вечерние беседы на острове

Оформление художников С. Бродского и И. Клейнарда.


Тайны хазар и русичей. Сенсации, факты, открытия

Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.


Империя протестантов. Россия XVI – первой половины XIX в.

Представленная книга – познавательный экскурс в историю развития разных сторон отечественной науки и культуры на протяжении почти четырех столетий, связанных с деятельностью на благо России выходцев из европейских стран протестантского вероисповедания. Впервые освещен фундаментальный вклад протестантов, евангельских христиан в развитие российского общества, науки, культуры, искусства, в строительство государственных институтов, в том числе армии, в защиту интересов Отечества в ходе дипломатических переговоров и на полях сражений.


Царская пленница

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — бригадир державы. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России…Роман продолжает серию исторической фантастики «Бригадир державы».


Грешница

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России…


Турецкий ятаган

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России.* * *Впервые Алексей Крылов встречает тех, кто хочет использовать его удачливость в конкретных делах. Ему предложено отправиться в Смутное время, начавшееся со смерти царя Бориса Федоровича Годунова и воцарения на Московском престоле мнимого сына царя Ивана Грозного, царевича Дмитрия или, как его еще называют, Лжедмитрия I.


Черный Магистр

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России.Продолжение цикла «Бригадир державы»…* * *Узнав, что его жену по приказу царя отправили в дальний монастырь, Крылов отправляется ее выручать. Оказывается, что забрать Алевтину из монастыря слишком рискованно. Такая попытка может стоить ей жизни, и наш герой решает переждать полтора года, до известной ему даты смерти Павла I.Оказавшись в знакомых местах, он ищет чем занять досуг и, случайно садится на старинную могильную плиту, оказавшейся «машиной времени».