Заговор сердец - [7]

– Я… мм… нет! – Застигнутая врасплох, она совершенно растерялась, но он словно и не заметил. Потянулся к выключателю, погасил свет, затем взял сумку и протянул ее Кэсси.

– Берите пальто, Кассандра, – решительно сказал он. – Сейчас мы с вами пойдем на уголок, в кафе-чайную, и выпьем по чашке хорошего горячего чая.

– Но я… я не хочу… – промямлила она, в замешательстве оттого, что Рис назвал ее по имени, а он, не обращая внимания на протесты, взял ее за локоть и чуть ли не силой повел к выходу.

– Зато я хочу! – твердо заявил он. – К тому же мне надо кое-что вам сказать, и сейчас для этого самое подходящее время.

Наверняка предложит ей уволиться, подумала Кэсси без тени сомнения, и приглашает на чашку чая, чтобы, так сказать, смягчить удар. Жуткий день! Тут бы не чаю, а чего-нибудь покрепче!

– Я вижу, общинные земли украсились рождественскими огнями, – мягко сказал Джордан Рис, глядя туда, где кончались городские постройки. – Будем надеяться, что это не за счет жителей Райзуэлла, не то их быстренько поснимают и развесят вновь, когда в газетных киосках появится ваша статья. При мысли об этом даже меня переполняет праведный гнев, а ведь я в Райзуэлле ни разу не бывал!

Он говорит все это, чтобы успокоить ее, не дать ей уйти, решила Кэсси. И напрасно, нужды в этом нет. Его рука крепко сжимала ее локоть, и Кэсси, несмотря на свой высокий рост, чувствовала себя рядом с ним маленькой и ничтожной. Ясно одно: улизнуть не удастся. Что бы он ни собирался сказать, Кэсси придется выслушать его, так или иначе!

Глава 2

Кэсси надеялась, что в чайной будет полно народу и поговорить они не смогут, но ее надежды не оправдались. В небольшом зальчике было всего три человека, включая официантку, и Джордан повел ее в дальний угол, подальше от любопытных глаз. Сделав заказ, он откинулся назад, устремил на нее суровый взгляд, и Кэсси тотчас поняла, что ей предстоит трудный поединок с человеком, который, пожалуй, характером был еще решительнее и тверже, чем она сама.

– С тех пор как я пришел в «Хералд», – негромко начал он, – вы постоянно выказываете мне свою антипатию. Очевидно, потому, что я не мой отец. Любое мое распоряжение вы встречаете чуть ли не в штыки, вполне сознательно решив для себя, что будете соглашаться со мной лишь в случае крайней необходимости. Каждую минуту вы готовы скрестить со мной шпаги, и каждое утреннее совещание превращается поэтому прямо-таки в поле битвы.

Возразить на это было нечего, а лгать Кэсси не умела, поэтому, окинув ее сердитым взглядом, он продолжил:

– А сегодняшний день показал, что и помимо вашего явного нерасположения ко мне дело обстоит совсем плохо. Так вот, я не хочу изображать из себя ни отца, ни друга, но при всем вашем упрямом стремлении к независимости вы не можете не признать, что я просто обязан выяснить ситуацию, особенно когда вынужден сам исправлять ваши ошибки.

– Это больше не повторится, – быстро сказала Кэсси; Рис холодно смотрел на нее, и она поспешно опустила голову. – Я получила некое известие и очень расстроилась, вот и все. Само собой, я не намерена пребывать в таком состоянии. Сегодня четверг. Мне нужно продержаться еще только один день, а в выходные я постараюсь уладить свои проблемы.

– Итак, подведем итог: у вас есть проблема, вы отказываетесь от помощи, а к утру в понедельник вернетесь в нормальное состояние – раздраженно-сердитое! – ехидно сказал он.

– Да. Если вы считаете это нормальным! – с досадой парировала Кэсси.

– О нет, нормальным я это не считаю, мисс Престон! Но ситуация именно такова.

Значит, теперь она снова «мисс Престон», отметила Кэсси, устало улыбнулась официантке и налила себе чаю, решив, что неплохо и помолчать.

– Ну что ж, раз наша изыскательская экспедиция завершилась, – заметил он после непродолжительного молчания, – я скажу вам, почему мне хотелось спокойно с вами поговорить.

Теперь держись, подумала Кэсси и приготовилась к схватке, однако и сами слова, и изменившийся тон Джордана Риса заставили ее поднять голову и с удивлением посмотреть на него.

– В конце будущей недели моего отца кладут в больницу. Ему давно уже необходима операция, – спокойно сообщил Джордан.

– Господи! А я ничего не знала! – с сочувствием и тревогой воскликнула Кэсси. Хэролд Рис значил для нее очень много. Он был ей почти как отец, внимательный, с доброй усмешкой вникавший в ее проблемы и всегда готовый помочь, дать совет. Именно Хэролд Рис спасал Кэсси от отчаяния; зная о ее скрытом ото всех горе, он никогда ни о чем не спрашивал, но в тяжелую минуту неизменно находил нужные слова ободрения.

– Поверьте, он никогда не отдал бы мне бразды правления, если бы хорошо себя чувствовал, – улыбнулся Джордан. – Могу вас уверить, что, сидя дома со своими любимыми картинами на «рыбные» сюжеты, он думает только о «Хералд».

Ну, кругом виновата! – покаянно подумала Кэсси. Конечно же, он увез свои любимые картины домой. А она-то, злюка, решила, что Джордан Рис их выбросил. Нет, она и вправду необъективна!

– Это… это очень серьезно? – тихо спросила она, надеясь, что Джордан рассмеется и скажет «нет». Однако он, подняв на нее тревожно-озабоченный взгляд, пожал плечами.