Заговор Сатаны. Исповедь контрразведчика - [15]

Когда меня отпустили, автомобиль ГАИ рванул с места в обратном направлении.

Мы с Хелен Бреун направились в Сталинобад, это километров сорок пять-пятьдесят, подъехали к авторемонтному заводу. Так как завод был военным, то Бреун заинтересовало, что за груз мы везли для военных. Я сказал, что это запасные части и резинотехнические изделия как оплата за ремонт автомобилей.

Она спрашивает:

— А долго они будут ремонтировать?

— Если «подмазать», то за день-два сделают и сделают хорошо. Бреун быстро достала три тысячи:

— На, подсунь, чтобы побыстрее отсюда уехать. Машину отдай, и мы с тобой сходим на один завод.

— Нет, я идти никуда не имею право, пока не сделают машину, да еще и рано, целый час, пока придут рабочие завода. Я постараюсь с ними договориться, чтобы они часам к четырем дня, может быть, и сделали. Если так, мы сразу уедем.

Бреун тогда заспешила:

— Давай я схожу еще на один завод, посмотрю, без меня не уезжай, мне уже надоела эта пыль и жара. Так хочу в Грузию к тете, отдохнуть и забыть обо всем этом кошмаре, об этой милиции.

Она живо пошла, не спросив даже, как попасть к тому заводу. Значит, Бреун здесь не новичок, она уже успела побывать здесь, возможно не однажды, — отметил я про себя. Я нажал кнопку сигнализации проходной завода, мне открыли дверь. Я попросил главного инженера, мне дали номер телефона квартиры. Набрал телефон, слышу:

— Подполковник Митрохин слушает!

— Вы скоро будете на заводе по особому заказу?

— Здравия желаю! Заказ готов, сейчас появлюсь, а где ваша спутница?

— Она пошла на какой-то еще завод. Понятно? Ее, как кошку, весной тянет на крышу.

Минут через пятнадцать Митрохин появился в проходной завода, он был немного старше меня, но даже часовые на проходной почувствовали, что ко мне он относится не как к шоферу.

— Перекусить с дороги успели?

— Да пока нет, — говорю, — давайте вначале о делах, а потом о прочем.

— Я сейчас, одну минутку. Лейтенант Скобцов, подойдите сюда!

Ба… гляжу, Женька шагает!

— Вы знакомы? — спрашивает подполковник.

— Немного, — говорю я.

Поздоровались мы, и Скобцев говорит:

— Ведь мы думали тебя тогда в Бухаре насквозь проткнули.

— Да нет, говорю, все как на собаке зажило через две недели.

Пошли посмотреть автомобиль, а их стояло штук 15, все новые. На выбор взяли одиннадцатую по счету, с козырьком и металлической кабиной. Автомобили все были в полной боевой готовности, резина ярославская, одно загляденье. Сел я, сделал кружок по заводу — идет хорошо. Перекинули ящик в кузов, переложили все вещи из одной кабины в другую, закрыли мою новую полуторку и пошли перекусить. Я знал, что Бреун задержится, но не очень долго, так как «гаишники» предупредили, что ее в лабораторию не пустят. Мы успели покушать, поговорить о мелочах, да и вспомнить нам с Женей Скобцевым было что. К двум часам дня я выгнал автомобиль из ворот и стал прохаживаться по тротуарчику около завода. Бреун появилась почти в пятнадцать ноль-ноль, черные сумерки уже нависали над городом.

Я спросил:

— Как дела?

— Хорошо, погуляла по городу, на завод этот не пошла, но зато зашла подстричься.

За последние дни я стал замечать: все чаще у Бреун стали проступать темные волосы и все заметней было видно то, что блондинка она временная. А здесь смотрю, все подкрашено — норвежка ни дать ни взять. Я предложил переночевать в Сталинобаде, а утром уехать.

— Нет, нет, — запротестовала она, — лучше где-нибудь в поле вместе с шакалами поспим, но не здесь. Поедем отсюда, зайдем в магазин, возьмем на дорогу что-нибудь покушать и немного спиртного, что-то так захотелось, — проговорила она, глядя на меня с сатанинкой в глазах, — когда мы вдвоем, мне жизнь хочется продлить до бесконечности. А когда поедем?

Я забежал в проходную, пожал руки ребятам и сказал: «Предупредите, что мы выехали, ночевать будем за Пахтаабадом и рано утром сразу отчалим без остановки в Чимкент». Вышел из проходной с пропуском — для отвода глаз, будто бы пропуск и был причиной моего захода на проходную. Подъехали к магазину, взяли лепешек штук пять или шесть, бутылку коньяка, около двух килограммов колбасы и поехали. Отъехали километров шесть от Пахтаабада — стоят на обочине семь или восемь автомобилей. Хелен предложила: «Мы здесь переночуем, все же не одни, вон мужики уже ужинают». Я остановил свою полуторку, по ней сразу видно было, что новая. Подошел к шоферам, один из них оказался моим знакомым из Джамбула.

— Что, — говорит, — с иголочки получил?

— Да. Мы, наверное, вместе с вами переночуем.

С шоферами были три женщины, я сказал, что как раз и у меня женщина.

Подошел к своей машине, взяли мы с Бреун свои продукты и влились в общую компанию, «обмыли» коньяком наш автомобиль, покушали и по машинам.

Проехав от Казахстана почти полторы тысячи километров, мы теперь были в другом климате. Здесь на таджикских просторах, под Пахтаабадом, очень быстро темнело и, несмотря на конец декабря, стояла нестерпимая жара. Потому и спать на земле было опасно, там какого только яда не имелось: и змеи, и каракурты, и скорпионы, я уж о фалангах не говорю!

Утром, рано, часов в шесть, сразу после первого урчания двигателя сзади стоявшего автомобиля, мы проснулись и решили ехать, умываться здесь было негде. Все автомобили двинулись почти одновременно, первым шел автомобиль ЗИС-5 с ташкентскими номерами, коптил на всю степь. Так как наша машина была новой, да к тому же ящик-муляж в кузове пустой, то, чуть надавив на газ, мы обогнали всю автоколонну. Хелен сразу предупредила: «Давай в Самарканд и вообще в другие города заезжать не будем, что-то не хочется. Мы лучше приедем в совхоз, отрепетируем и поставим пьесу «Ревизор», ведь нам давали слово, что без нас ее ставить не будут.