Заговор против Гитлера (20 июля 1944 г.) - [31]

Командующий армией резерва генерал-полковник Фромм знал о заговоре, но формально не примкнул к нему. В случае если бы он отказался перейти на сторону заговорщиков после начала переворота, его должен был заменить участник организации генерал-полковник Гёппнер.

Самыми опасными для заговорщиков являлись первые три часа после отдачи приказа на начало «операции Валькирия», ибо в течение этого времени в их распоряжение мог прибыть только батальон Ремера, а остальные войска должны были прибыть позднее.

Четвертое. Указания командующим внутренних военных округов и крупных гарнизонов должны были поступить по обычным каналам, в виде приказов законного верховного командования. С этой целью заранее разработанные указания были вложены в специальные пакеты с особой печатью и надписью «„Операция Валькирия“, вскрыть по получении распоряжения», и затем через канцелярию Ольбрихта — начальника управления общих дел вооруженных сил — разосланы на места.

В них содержались подробные инструкции о том, что делать после вскрытия пакета, и, в частности, предусматривалось разоружить и арестовать некоторых деятелей гестапо на местах, эсэсовцев, создать органы гражданской власти и т. п.

Пятое. Одновременно с покушением на Гитлера (независимо от того, где оно могло произойти) планировалось уничтожить центральный узел связи ставки Гитлера. Заговорщики предполагали на несколько часов полностью отрезать ставку от внешнего мира, чтобы никаких сведений или распоряжений ни туда, ни оттуда не поступало. Выполнить это должен был начальник войск связи генерал Фельгибель.

Таков был план действий заговорщиков сразу после уничтожения Гитлера. В сущности, весь этот план представлял собой обычный дворцовый переворот. Устранением Гитлера руководители заговора надеялись расчистить себе дорогу для переговоров с англо-американцами о заключении такого перемирия, которое удовлетворяло бы все территориальные и другие притязания германских империалистов.

Однако многие рядовые участники заговора искренне верили, что с уничтожением Гитлера рухнет ненавистный им фашистский строй, будут ликвидированы эсэсовские войска, заключено перемирие на обоих фронтах и откроется широкая дорога для демократизации Германии.

Но ни тем, ни другим надеждам не суждено было сбыться.

Заговорщики торопятся

Итак, участники заговора торопились. Время и события неумолимо подгоняли их.

Штауффенберг лучше многих других участников заговора понимал, что надо спешить, что наступило время действовать, и действовать не ради спасения германского империализма, а ради быстрейшего освобождения Германии от гитлеризма, иначе будет поздно и выступление заговорщиков может либо вовсе не состояться, либо потеряет всякий смысл. Поэтому он торопился и торопил других.

Он уже раздобыл адскую машину. Это была мина замедленного действия с кислотным взрывателем того же типа, что и мина, подложенная Тресковом в самолет Гитлера, на котором он улетал из Смоленска. Штауффенберг постоянно носил мину в портфеле, чтобы при первой же возможности незаметно, не вызывая подозрений, протащить ее на совещание к Гитлеру. Он ждал лишь случая, когда на совещании будут одновременно присутствовать Гитлер, Гиммлер и Геринг, чтобы одним взрывом сразу покончить с ними.

Руководители заговора в этот период часто встречались, еще и еще раз проверяли свои планы, уточняли детали и с надеждой ожидали сообщений от Штауффенберга.

В первой половине июля Штауффенберг дважды вызывался на совещания к Гитлеру (11 и 15 июля), но там не оказывалось ни Гиммлера, ни Геринга, и он уносил портфель с адской машиной обратно, подвергая свою жизнь большой опасности. Отсутствие Гиммлера на совещаниях в главной ставке было, видимо, не случайным: он мог знать о решении заговорщиков в июле осуществить покушение на Гитлера.

В третий раз Штауффенберг был вызван к Гитлеру 20 июля 1944 г. Совещание происходило в ставке Гитлера в Растенбурге, в Восточной Пруссии. Штауффенбергу было поручено лично доложить фюреру о возможности восполнения потерь на советско-германском фронте за счет войск резерва.

Штауффенберг, Бек, Гёрделер, Ольбрихт и некоторые другие участники заговора решили на этот раз осуществить покушение независимо от того, кто будет присутствовать на совещании у Гитлера. Штауффенберг дал твердое обещание во что бы то ни стало взорвать 20 июля 1944 г. в ставке Гитлера адскую машину. Если бы из этой попытки Штауффенберга ничего не вышло, то заговорщики приступили бы к реализации так называемого западного варианта, то есть они открыто обратились бы к Западу за помощью и открыли бы англо-американским войскам дорогу на Берлин.

Нервы заговорщиков были напряжены до предела. Один за другим исчезали члены организации в подвалах гестапо. 17 июля был выписан ордер на арест Гёрделера, о чем участник заговора Небе, возглавлявший уголовную полицию, немедленно предупредил заговорщиков. И вот их руководитель за несколько дней до решительного выступления вынужден был бросить все и бежать. Преследуемый агентами гестапо, Гёрделер ищет на время безопасное убежище в надежде, что 20 июля он сможет выйти из укрытия, но уже в новом качестве — в качестве главы правительства.