Заговор призраков - [41]

Палаты пустовали. Как пояснил мистер Хаслэм, в это время суток пациенты упражняются на свежем воздухе, так что если джентльмены желают осмотреть, в каких условиях они содержатся, то милости просим. Приоткрыв дверь в одну из палат, мистер Линден увидел койки, заправленные свежим бельем, а на окне – цветочные горшки и клетку с щеглом. Под самым его ухом племянник испустил заупокойный вздох. В ответ дядя пребольно стиснул его локоть. Нечего устраивать сцены. Мог бы сидеть дома и штудировать церковную историю Лондона, выискивая среди тысяч имен – латинских, французских, английских – подходящего аббата-отступника.

В рекреационной тоже оказалось уютно: от обычной, хотя и скромно обставленной гостиной ее отличал разве что камин, забранный толстой решеткой, к которой была прикована кочерга (как ни пытался Чарльз оторвать ее, цепь оказалась прочной). Не будоражила воображение также и столовая, где пахло молочной кашей. У одного из длинных столов трудилась женщина в чепце и простом сером платье. Из корзины она доставала сложенные в стопки скатерти и, неловко шевеля короткими пальцами, разглаживала их по столешнице.

– А вот и Мэдж Уайлдфайр! – обрадовался Чарльз своей первой сумасшедшей, но вместо безумных завываний она только кланялась и бормотала.

Пресытившись этим зрелищем, лорд Линден развернулся и вышел вон.

Догнали его на заднем дворе. Со скучающей миной он наблюдал за тем, как больные прогуливаются по присыпанной песком площадке. Кто-то плакал, кто-то баюкал щенка, замотанного в полотенце, несколько человек играли в потертый мяч.

– А там что?

За площадкой для прогулок виднелся двухэтажный флигель, отгороженный чугунным забором. Заметно было, что пациенты хотя и разбредались по всему двору, но от этой пристройки держались подальше.

– Отделение для преступников, – сообщил аптекарь. Очки запрыгали на его приплюснутом носу. – Душегубы всех мастей, но тоже душевнобольные. Сомневаюсь, что встреча с ними украсит ваш день.

– Отчего же? Давайте и с ними сведем знакомство. Нам поручено было осмотреть все помещения, – возразил мистер Линден с деланым равнодушием.

А про себя торжествовал – вот она, цель их визита. Много лучше, чем нахваливать тупые костяные ножи в столовой и отвешивать комплименты бильярдной.

Опасные больные бродили по дворику, громыхая ручными и ножными кандалами, прикованными к железному поясу. В сторону визитеров повернулось несколько бритых голов. Недобрыми были их взгляды. С особенной злобой зыркали на Чарльза, который чуть в ладоши не хлопал от восторга – наконец-то ему показали хоть что-то интересное! Аптекаря, начавшего представлять заключенных, он слушал куда внимательнее, чем в главном корпусе.

Вон там, привалившись к забору, стоит Джон Хордер. Убил свекра, вступившегося за его жену, когда она, избитая, прибежала в отчий дом. Тот господин в шляпе, утыканной кокардами и перьями, – Ной Пейдж, законченный неудачник. Даже милостыню не мог просить как следует, вследствие чего оказался в работном доме. Там ему не понравилось, и он выразил свой протест, зарезав интенданта. А шляпа – его корона. Рядом с ним Хью Тир, Главнокомандующий земного шара, и Джон Робертс, Бог войны.

А убеленный сединами джентльмен, величавый, как лорд-канцлер, – Джордж Барнетт. Выстрелил в актрису Фанни Келли во время спектакля. До покушения он засыпал мисс Келли акростихами, но она не оценила его поэтический дар. Тогда поклонник поклялся наказать ее «за хамство и возмутительную наглость», а также за то, что актриса имела дерзость расхаживать по сцене в брюках. Произошло это двадцать шесть лет тому назад. Господин, швыряющий мяч о стену, – Дэвид Дэвис, пытался убить министра лорда Палмерстона. Милорд не только простил злодея, но и оплатил услуги его адвоката…

– Кстати, о покушениях. Который из них Эдвард Оксфорд? – спросил мистер Линден. – Тот самый, что пару лет назад стрелял в королеву.

– Его здесь нет. Во время прогулок он обычно остается в камере.

– Привязанный к койке? – обрадовался Чарльз.

– Неужели он настолько опасен?

– Напротив, сэр, тише воды. Он любитель игры на скрипке, но товарищи по несчастью поклялись, что перережут ему горло смычком, если не прекратится пиликанье. Он упражняется, когда никого нет поблизости.

– Вот он-то нам и нужен.

Аптекарь понимающе кивнул. Не так давно здесь содержался еще один неумелый цареубийца – Джеймс Хэтфилд, выпаливший в короля Георга в театре Друри-лейн. Но в прошлом году он составил компанию Кассию и Бруту, так что Оксфорд остался главной знаменитостью Бедлама. К нему хоть экскурсии води. Не задавая лишних вопросов, аптекарь подозвал одного из охранников, здоровяка в серой рубахе, поверх которой, словно нарцисс над коркой грязного снега, желтел шейный платок. С угрюмым вздохом детина повел визитеров во флигель.

Стоило священнику переступить порог, как здание дохнуло ему в лицо сырым зловонием. Вонь от помоев, переполненных ведер с нечистотами и прелой соломы застоялась в тесном, как угольный чулан, холле. За спиной дяди засопел Чарльз, хлопая по карманам в поисках флакончика с уксусом, да и сам мистер Линден прикрыл нос манжетой. Доказано, что болезни передаются посредством дурных запахов, а здесь миазмов хватило бы на две эпидемии. Охранник высморкался в свой шарф и, что-то буркнув, повел гостей вверх по лестнице.