Заговор обезьян - [45]
Раздумывал он недолго: жажда была такой силы, что, забыв об осторожности, он, шатаясь, вышел к людям. И его уже мало занимало, что они могут подумать о нем: откуда, мол, здесь такой грязный и не с рюкзаком, а с дорожной сумкой? Но появление незнакомца китайцы встретили без удивления, во всяком случае, на коричневых лицах ничего не отразилось. Судя по всему, они уже закончили трапезу и сидели с кружками в руках, а рядом были два красных термоса. Большие такие термосы! Сколько же там воды…
— Тай тие, — пробормотал он, не спуская глаз с расписных емкостей. Китайцы удивленно заулыбались, загомонили, стали что-то спрашивать и почему-то смеялись. Смотрите, какие смешливые! Он что-то сказал не так? Кажется, поздоровался… Или попрощался? Точно, приветствие звучит по-другому.
— Ни хао! — с трудом вспомнив то немногое, что знал по-китайски и потребовал: чшёэ! Воды!
— Чи? — поднял кружку в жилистых руках старший из китайцев. — Чи? — ещё раз переспросил он. — Да, да, пить! — хрипло выдавил он. Кто-то из китайцев протянул ему термос. И пришлось в нетерпении ткнуть пальцем в кружку, что была в руках одного из работяг. Тот, наконец, нацедил кипятка из захватанного грязного термоса, получилась неполная емкость. Он залпом выпил теплый зелёный чай, и, протянув руку, попросил: ещё!
— Нету, — тряся термосом, втолковывал китаец, и разводил руками: нету! И тогда он показал глазами на второй термос: а там? И китайцы хором ответили: «Чи нет, нет чи». Он топтался на месте с таким видом, что один из рабочих протянул свою недопитую кружку. И, не раздумывая, он принял её и со стоном втянул горькую влагу.
— Се-се! — вспомнил он китайское «спасибо», и мужики закивали головами, залопотали что-то своё, радостное. Но пришлось развести руками: не понимаю! Он уже приготовился откланяться, когда взгляд уперся в молодого парня с тяжёлым жёлтым лицом. Китаец был откормленным и холённым, руки в белых нитяных перчатках держали бамбуковую палочку. Он стоял поодаль и пристально рассматривал незнакомца. Тогда всмотрелся и беглец. И сквозь мутные стёкла очков на сильных молодых плечах вдруг ясно проступили и зелёный форменный китель, и погоны, и горящие золотом звёзды. И пришлось отвести взгляд — вот уж точно: в голове туман над Янцзы…
— Се-се, се-се, — зачастил он, отступая на дорогу. Ему было всё равно, что подумают китайцы о его поспешном уходе. Но самому трудно было забыть странное видение с погонами и звёздами — жара, что ли, так на мозги действует? Или обеспокоил немигающий взгляд меднолицего, будто и китаец разгадал, кто он, появившийся ниоткуда человек…
Надо было уходить, уходить как можно скорее! И, сделав вид, что поправляет что-то в одежде, стал осматривать пространство. Одна укатанная колея вела куда-то вбок через степь — на север? — другая прямо перед ним жалась к хребту. И он пойдёт по этой дороге, и скоро спасительная гряда его прикроет, укроет, защитит. Он повернулся, хотел посмотреть, что там китайцы, но позади никого и ничего не было. Даже горы щебня! Ему что же, всё показалось? Но он пил воду, пил, доказывал неизвестно кому беглец.
И вода настолько оживила, что, потеряв бдительность, он, уже не таясь, поковылял прямо по дороге. Не надо продираться сквозь заросли, спотыкаться о камни в траве, застревать в сыпучей земле, а, значит, можно быстрее продвигаться. Вот только каждый шаг давался с трудом, и все маленькие бугорки и ямки отдавались в перебитой спине. И скоро стало понятно, что и по торной дороге ему, не евшему два дня, повредившему не только спину, но и мозги, идти тяжело.
Но, пошатываясь и спотыкаясь, он всё шёл и шел. Куда, зачем? С каждым шагом бессмысленность этих судорожных усилий становилась всё очевидней, и это забирало больше, чем физическая боль в непослушном теле. И только непонятное ему самому упрямство заставляло ещё передвигать ослабевшие ноги и надеяться неизвестно на что…
И, остановившись передохнуть, он поднял голову и осмотрелся. Слева гряда оборвалась, и открылась степь, а справа скалы ещё сторожили дорогу. За то время не было ни одной машины, ни одного мотоцикла, и в небе — никого и ничего. Неужели автобус не нашли, и утренний вертолёт — так, простая случайность? Какая к чёрту случайность, услышал он далекий, еле слышный рокот мотора. Вот и дождался! — тяжело кинулся он влево и, завернув за выступ, прижался к камням. Почему он решил, что китайцы не опасны? Тем, что в большинстве своём они нелегалы? Нелегалы, как и он? Но его нелегальность совсем другого рода, и положение гораздо хуже китайского. А может, китайцы — это поисковая группа, и только такой болван, как он, клюнул и вышел водички попить. Теперь вопрос в том, как быстро подтянется группа захвата…
А гул всё нарастал и нарастал и сделался таким мощным, что, казалось, там не одна машина, а движется целая колонна. Нет, не надо было выходить. Пить всё равно хочется, будто и не было грязной кружки с теплым чаем. Он не только раздразнил ненасытную утробу, но ещё и подставился. Эти машины точно за ним! Он ведь объявлен вне закона, и любой может, если захочет, уничтожить его… Господи, что он несёт! Головку точно напекло! Причём тут китайцы? Для ребят в погонах это было бы слишком сложно, да и времени на такие комбинации у них нет. Но гул машин — это не бред, реальность… И, действительно, через минуту мимо, подпрыгивая на колдобинах, проехал одинокий грузовик. Но поднял такую пыльную завесу, будто целая армада. Пыль осела, а он всё прислушивался, всматривался. Но нет, ничего постороннего больше не было, над хребтом, и над степью снова опустилась тишина. Надолго? «Вот видишь, это ещё не за тобой, за тобой придут позже. И совсем не китайцы!»
В сборнике «Эшенден, или Британский агент» Сомерсет Моэм выступает в роли автора политических детективных историй, в основу которых лег личный опыт «тайной службы его величеству». Первая мировая война. На фронтах гибнут тысячи солдат. А далеко в тылу идет другая война – тайное, необъявленное противостояние европейских разведок. Здесь поджидает не меньшая опасность, а игра со смертью гораздо тоньше и изощреннее. Ведь основное оружие секретного агента – его ум и скорость реакции… Этюды «На китайской ширме» – пестрый калейдоскоп увлекательных историй о жизни на Востоке.
Главный герой, майор спецназа ГРУ, становится двойником президента. Память ему постоянно «стирают», но периодически он вспоминает – кто он и зачем живёт на белом свете.
В основе исторического детектива – реальные события, произошедшие в Инсбруке в ноябре 1904 года. Всего один день и одна жертва! Но случившееся там получило широкий резонанс. Мы вглядываемся в эту трагедию из дня нынешнего и понимаем, что мир тогда вступал в совершенно иную эпоху – в драматичный и жертвенный XX век, в войнах которого погибли миллионы. Инсбрукские события, по мнению автора, стали «симптомом всего, что произошло позднее и продолжает происходить до сих пор». Вот почему «Чёрная пятница Инсбрука», столь детально описанная, вызывает у читателя неподдельный интерес и размышления о судьбах мира.
Понятие революция в сознании большинства людей является синонимом кровавого противостояния с братоубийством, разрухой, грабежами. Но в последний период все чаще в мире происходят так называемые мирные, цветные революции под красивыми и звучными названиями. Все подобные революции очень точно спланированы, хотя и считаются стихийными акциями. Организаторы протестных движений серьезно относятся к внешнему оформлению, точно ориентируясь на психологию среднего гражданина — ничего пугающего, никакой крови, никаких ужасов — цветы, шары, ленточки, флажки с символикой протеста.
Роман-антиутопия «У подножия Рая» описывает события, которые могут произойти с нами в ближайшем будущем. В центре сюжета — судьба простого человека, в результате авиакатастрофы попавшего в необычное место, где происходят загадочные явления, раскрывающие многие тайны современной мировой закулисной политики.Написанный в жанре увлекательного политического детектива, роман «У подножия Рая» затрагивает наиболее актуальные вопросы современности: существует ли всемирный заговор? Кто во главе его? Можно ли противостоять мировому злу? Героями романа являются сенаторы и банкиры, премьер-министры и обычные люди, а также такие известные персонажи, как Бен Ладен, Каддафи и другие.
В среде кремлевских чиновников произошел раскол: одни выступают за классические методы управления государством, другие – за инновационные, в том числе не совсем законные. Представители двух противоборствующих лагерей, прямо скажем, не жаловали друг друга, но до открытой конфронтации дело не доходило. До недавнего времени… Но вот сторонники инноваций решили пополнить бюджет, создав государственную финансовую пирамиду. Проект отдает явной уголовщиной и способен очернить действующую власть. Консерваторы не намерены этого допустить.