Заговор королевы - [81]

Когда Жиль уехал, чтобы присоединиться к своему полку, Тинелла вручила ему письмо для королевы, в котором кратко описала произошедшее и объяснила причину своего длительного отсутствия, умолчав, однако, о насильниках. Она писала, что подхватила тяжелую лихорадку, и обещала вернуться, как только выздоровеет.

За те несколько дней, что они провели вместе, Жиль показал себя ласковым и чутким товарищем. Он испытывал нежность к этой девушке, но она, в глубине души обвинявшая Франсуа во всех своих несчастьях, не могла видеть в нем больше чем хорошего друга. Тинелла искренне уважала своего спасителя и была ему бесконечно благодарна, но не более того.

Она ни за что не позволила бы ему до себя дотронуться. Сама мысль о чем-либо подобном приводила ее в ужас.

Жиль честно выполнил свое обещание передать письмо королеве. Несмотря на то что в столице все еще было неспокойно, он, не считаясь с риском, отправился в Лувр. Разумеется, лично отдать письмо государыне никто бы ему не позволил, но гвардеец у входа принял у него послание, заверив, что оно сей же час будет передано по назначению. На самом же деле, стоило Жилю повернуться, как письмо было изорвано в клочки.

— Куда катится мир, если всякая деревенщина мнит себя вправе писать лично королеве? — сквозь зубы процедил караульный.

Екатерина Медичи так и не получила весточку от своей камеристки. Многочисленные письма, написанные в последующие недели, тоже не дошли до адресата. Не подозревавшая об этом Тинелла решила, что королева сердится на нее за непослушание и поэтому не отвечает.

Так проходили недели, затем месяцы. Из Лувра не было никаких вестей. Постепенно Тинелла оставила мысль о возвращении на службу. По правде сказать, ей было очень хорошо на новом месте. В лице супругов Нарго она обрела настоящую семью, открыла для себя новые чувства. Ведь она никогда не знала своей матери, не говоря уже об отце, который так и не объявился. Привязанность к ней королевы, отчасти заменившей девочке мать, все же была другого свойства. Как-никак Екатерина Медичи была королевой Франции, а Тинелла — ее служанкой. К тому же государыня всегда была чрезвычайно занята и, как она ни старалась проявлять заботу по отношению к своей подопечной, заменить ей настоящую мать не могла.

Граф де Ландеперез не раз сталкивался с Тинеллой. Впервые он увидел ее, когда она пришла в замок вместе с Шарлем Нарго, намеревавшимся обсудить какие-то дела со своим господином. Старый аристократ нравился Тинелле своим благородством и безупречными манерами. Он был с ней чрезвычайно галантен, хотя знал, что она всего лишь простая служанка. Шарль Нарго, уступив настойчивым расспросам графа о красавице, внезапно появившейся в его доме, с величайшим тактом рассказал ему историю Тинеллы. С тех пор граф каждый раз при встрече с Тинеллой оказывал ей всяческое внимание, ничем не выдавая своей осведомленности о ее прошлом. Как-то раз он сверх всякой меры удивил супругов Нарго, остановившись на отдых в их скромном домике по дороге с охоты. Впрочем, они оба заметили, что гость разговаривал с девушкой гораздо дольше, чем того требует обычная вежливость.

На самом деле интерес старого графа к очаровательной Тинелле был не совсем случаен. Во время очередной поездки в Париж по делам он не упустил возможность встретиться со своим старым знакомым, занимавшим высокую должность в королевском дворце. Это был не кто иной, как капитан Антуан де Салу, начальник охраны ее величества.

Поскольку девушка утверждала, что является камеристкой ее величества, граф воспользовался случаем и спросил капитана, не знает ли тот ее. Два человека, денно и нощно пребывающие подле королевы, волей-неволей должны были познакомиться. Не то чтобы граф не доверял девушке. Ее поведение и манеры действительно свидетельствовали о хорошем воспитании. Но ему хотелось бы получить какое-то подтверждение ее словам.

— Опишите мне эту девушку, господин граф, — попросил де Салу, явно заинтригованный. — Если она камеристка королевы, я наверняка ее знаю.

Граф постарался дать как можно более точное описание Тинеллы. У него была возможность приглядеться к ней, и ни одна черточка не укрылась от проницательного взгляда старого аристократа.

— И как, вы говорите, ее зовут? — взволнованно спросил де Салу.

— Екатерина. Она называет себя Екатериной.

Капитан вздрогнул.

— Екатерина? Это точно, господин граф? Ее зовут Екатерина?

Он не в силах был поверить услышанному. Неужели речь идет о Тинелле? Его малышка жива. Сердце капитана колотилось как бешеное. Ему стоило нечеловеческих усилий сдержать волнение и слезы счастья.

— Действительно, была некая особа с таким именем на службе у королевы. Но она гораздо больше, чем просто камеристка, она воспитанница ее величества. Ее зовут Екатерина, и она вполне соответствует вашему описанию. Эта девушка никогда не упоминала при вас имя Тинелла?

— Тинелла? — удивленно повторил граф. — Странное имя, но мне кажется, я его где-то слышал. Если не ошибаюсь, Екатерина вроде бы однажды обронила, что так звали ее мать… или что-то в этом духе. Точно не помню.

— Никаких сомнений, сударь, это она. Все в точности совпадает. Ваша девушка — камеристка королевы, ее воспитанница. Ее при рождении окрестили Екатериной, сама государыня дала ей свое имя, но все звали ее Тинеллой. Потому что такое же прозвище было у ее матери, до самой смерти служившей королеве. А дочь, когда выросла, заняла ее место. Мы думали, что с ней случилось непоправимое, поскольку она бесследно исчезла после страшной ночи святого Варфоломея. Ее величество приказала мне сделать все возможное, чтобы найти ее любимицу. Исчезновение девушки ее очень расстроило. Это поистине чудо, что вы принесли мне такие известия, господин граф.