Заговор королевы - [66]
Почти все знатные протестанты, не только те, чьи имена содержал черный список королевы, были зарезаны, как овцы, в собственных домах. В пытавшихся сбежать по крышам стреляли. Некоторым удалось собраться в группы и скрыться. Крики бушующей черни придавали им сил. Они прорвались через караульные посты, усеивая свой путь мертвыми телами, и устремились в Вожирар. Герцог Гиз отправил за ними погоню, приказав без пощады истреблять беглецов. Около пяти часов утра все было кончено. Возмездие, которого требовал Карл IX, свершилось. Жертв было гораздо больше предусмотренных двухсот. Король, наблюдавший за происходящим из окна, отдал приказ прекратить резню. Но жаждущий мести парижский люд в едином безудержном порыве продолжал обрушивать свой гнев на головы протестантов. То, что было задумано как акт правосудия, превратилось в кровавую бойню. Слишком долго исподволь нарастало недовольство. Парижане, ярые приверженцы католической веры, не умели прощать. Власть слишком долго предпочитала не замечать безошибочные признаки возмущения и нетерпения. Политические ходы определялись на Королевском совете, а не на улицах города, хотя ни для кого не было секретом, что Париж уподобился пороховому складу, когда одной искры достаточно, чтобы прогремел взрыв. Этой искрой послужила затея Карла IX и Екатерины, и теперь народ жаждал свести счеты с ненавистным врагом.
Не желая, чтобы расправа с еретиками переросла в народный бунт, Екатерина велела своему сыну, герцогу Анжуйскому, возглавить отряд гвардейцев и уберечь от разгрома богатые торговые лавки в окрестностях Лувра. Опасаясь, как бы положение еще более не ухудшилось, она стремилась во что бы то ни стало сохранить порядок в городе. Королева не знала или, быть может, не отдавала себе отчета в том, что от нее уже ничего не зависит.
Утром 24 августа 1572 года Париж проснулся залитый кровью. Убитые были повсюду: в домах, вдоль улиц, на площадях. Страшное зрелище напоминало конец света. Воды Сены окрасились в багровый цвет, сотни трупов плыли по течению. Обезумевшая чернь мстила протестантам, обвиняя их во всех своих бедах. Народный гнев не угасал. Королевский приказ о прекращении убийств не возымел действия. Солдатам и гвардейцам не удавалось восстановить порядок и покой на улицах столицы. Народ, годами копивший злость, не собирался отказываться от мести, пока последний гугенот не падет мертвым. И резня продолжалась в течение всего дня. Того, что воля короля окажется бессильной перед разбушевавшейся толпой, в Лувре не сумел предвидеть никто. Кровопролитие продолжалось и в этот день, и на следующий, постепенно охватывая всю Францию.
Началось разграбление домов и богатых лавок. Толпа тащила все, что попадалось под руку. Воспользовавшись случаем, люди мстили за старые обиды соседям. Бывшие друзья убивали друг друга. О вере никто более не вспоминал. Это было всеобщее сведение счетов, повальное безумие.
Клод Марсель, на которого королева возложила ответственность за сохранение порядка в городе, был фанатичным католиком и не замедлил обмануть высочайшее доверие, действуя наперекор полученным указаниям. Вместо того чтобы воспрепятствовать дальнейшему кровопролитию, он поощрял своих людей уничтожать всех протестантов без исключения. Тщательно выверенный королевой список никто не принимал во внимание. Марсель следовал указаниям, полученным от предводителя католической партии герцога Гиза, распорядившегося покончить со всеми гугенотами, будь то дворяне или простые горожане. Ни один протестант не должен был остаться в живых. Предусмотренные королевским указом убийства были каплей в море крови. Управлять развивающимися событиями не было никакой возможности.
Тем временем находившаяся в Лувре королева Екатерина, которой доложили о происходящем, пришла в отчаяние. Множащиеся с каждым часом тревожные известия свидетельствовали о размерах бедствия и о ее ошибке. Она просчиталась. На совести королевы-матери теперь бессчетное количество жизней. Не было на то ее воли. Совсем иного она добивалась. Ей нужно было только избавиться от человека, пытавшегося занять ее место, управлять королем и через него всей Францией. Вместо того чтобы покончить с опасностью, она создала новую, еще страшнее. Все донесения осведомителей указывали на герцога Гиза как на вдохновителя расправы. Нежданно-негаданно у Парижа появился новый хозяин. Екатерина осознала свой политический промах. Она, всегда защищавшая равенство вероисповеданий и всеми силами противившаяся давлению испанского короля Филиппа II и Папы Римского, требовавших от нее истребления протестантской ереси, угодила в ловушку. Сама того не желая, она стала великой мстительницей за католическую веру.
Напуганная положением дел, королева решила распустить совет. У нее были заботы поважнее, чем выслушивать стенания тех, кто сослужил ей такую плохую службу. Ее мучили раскаяние и злость на саму себя. Она позволила герцогу Гизу провести ее. Теперь Екатерина знала, что дама у окна не была случайным совпадением, как бы ни хотелось ей в это верить. Ее послал туда герцог. Теперь он может быть доволен. Ценой кровавой бани ему удалось наконец отомстить за смерть отца. В этот момент Екатерина чувствовала себя самой беспомощной из королев.
В книге представлены в значительном объеме избранные поэтические произведения Лоренцо Медичи (1449–1492), итальянского поэта, мыслителя и государственного деятеля эпохи Ренессанса, знаменитая поэма Анджело Полициано (1454–1494) «Стансы на турнир», а также экстравагантные «хвостатые» сонеты и две малые поэмы Луиджи Пульчи (1432–1484), мастера бурлеска. Произведения, вошедшие в книгу, за малым исключением, на русский язык ранее не переводились. Издание снабжено исследованием и комментариями.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Исторический роман знаменитого канадца Марка Фруткина переносит читателей в далекий XVIIвек. Жители итальянской Кремоны боготворят священника Фабрицио Камбьяти и искренне считают его чудотворцем. С чудом, однако, сталкивается сам Фабрицио: при помощи новейшего изобретения — телескопа — он неожиданно видит не только комету в ночном небе, но и события будущего на земле. А в будущем, спустя почти сто лет, в город прибудет иезуит Микеле Аркенти, чтобы, покопавшись в жизни усопшего Фабрицио, решить, достоин ли тот называться святым.
Кэтрин Джинкс живет то в Австралии, то в Канаде, но всю свою жизнь увлеченно изучает Средневековье, эпоху Крестовых походов и великих рыцарских орденов, рвавшихся к власти в Европе и Азии. Об этой эпохе она пишет и свои книги, пользующиеся неизменным успехом в англоязычном мире. Новый роман Джинкс переносит нас во Францию XIV века, в годы, когда католическая церковь ведет войну на уничтожение с еретиками-альбигойцами. Движение альбигойцев или катаров, отвергавших церковную иерархию и папство, охватило, начиная с XII века, всю южную Францию, увлекая и знать, и простолюдинов.
Детективы англичанки Сары Дюнан, среди которых вышедшие в «Иностранке» романы «Ножом по сердцу», «Родимые пятна», «На грани», хорошо известны в России. Так же как и ее захватывающий исторический триллер «Рождение Венеры». Новая книга Дюнан вновь переносит нас в далекую эпоху: время и место действия-Италия XVIвека, захват Рима чужеземными войсками, бегство Папы, зверства завоевателей. Прекрасной куртизанке Фьямметте и преданному ей карлику Бучино остается только бежать в родную Венецию, захватив с собою все, что можно унести… В попытках начать жизнь заново Фьямметта вынуждена разгадать множество загадок.
Изучая кровавую эпоху Тюдоров, англичанка Элисон Уир до недавнего времени публиковала имевшие огромный читательский успех жизнеописания королей и претендентов на британский престол. Неожиданно сменив жанр, Уир написала блестящий исторический роман о загадочной леди Джейн Грей, надевшей британскую корону почти случайно. Шестнадцатилетней Джейн совершенно безразлично ее близкое родство с королевской семьей. Она не сомневается в правах на престол Марии Тюдор и мечтает лишь об уединенной жизни в окружении любимых книг.