Заговор Горбачева и Ельцина: кто стоял за хозяевами Кремля? - [54]

.

Но наиболее сенсационное заключение о внезапной смерти самого Л. И. Брежнева поведали тот же В. Легостаев, и близко подошедший к аналогичному выводу С. Семанов в его неоднократно выше цитируемом произведении: что это тоже было тщательно спланированное Андроповым политическое убийство.

Несмотря на многочисленные болезни и, как считают некоторые биографы и исследователи, старческий маразм, в который впал Генеральный секретарь, ничто не предвещало его внезапную смерть в ночь с 9 на 10 ноября 1982 года.

«7 ноября Брежнев, несмотря на плохую погоду, отстоял парад и отправился на дачу. Отдохнув, 9-го вышел на охоту, вернулся в хорошей форме и бодром настроении. Рано лег спать и велел дежурному разбудить его в восемь утра и приготовить документы к предстоящему Пленуму ЦК по науке. Лег, а под утро, тихо, не приходя в сознание, скончался. «Отошел», — как говорили в таких случаях в старину. И еще говорили: как жил, так и помер. Он, прожив в жуткое время, всегда оставался в душе добрым человеком, заслужив у Господа милость легкой кончины. Увы, его преемник скончался совсем иначе…»[150]

Таким образом, в последний день своей жизни, 9 ноября 1982 года, Брежнев приехал из Завидова в Кремль на работу. Встретил его давний сотрудник личной охраны Генсека Владимир Медведев, который свидетельствует: «Леонид Ильич появился на работе минут двадцать одиннадцатого. Я встретил его, как обычно, у лифта на третьем этаже. Вышел, пальто осеннее темно-серое — распахнуто, шапка ондатровая — в руках. Улыбается, руку протянул:

— Здравствуй, Володя.

Я сразу на любимую тему:

— Как охота?

— Xoрошо»[151].

Хорошее настроение Л. И. Брежнева в этот день отмечает также Олег Александрович Захаров, который много лет работал секретарем в приемной Брежнева, от него перешел по наследству к Андропову, потом к Черненко. В тот день было как раз дежурство Захарова, который позже поделился своими воспоминаниями с В. Легостаевым. Из его рассказа следует, что перед выездом из Завидова ему передали от имени Брежнева указание пригласить к Генсеку на 12.00 Андропова. Сам Брежнев, когда появился, выглядел хорошо отдохнувшим, пребывал в бодром расположении духа, и, что отмечал Захаров, — «производил впечатление человека, внутренне твердо определившегося в каком-то важном для себя решении»[152].

Какое же важное решение принял для себя Л. И. Брежнев, и что он хотел поведать Андропову в полдень последнего дня своей жизни? С какими мыслями шел на встречу с Генеральным секретарем Ю. В. Андропов, которая оказалась последней, и после которой ему пришлось принимать столь кардинальное решение? С одной стороны, Леонид Ильич не зря посадил Андропова в кресло Суслова, в котором тот «просидел» тридцать пять лет, и выделил кабинет которого, находившийся рядом с кабинетом Генсека на пятом этаже здания ЦК. Как докладывал Андропову Чазов, Брежнев очень сильно интересовался состоянием здоровья Андропова, что вызывало у последнего серьезное беспокойство по поводу его правопреемства. Он просил Чазова поспособствовать тому, чтобы у Генерального изменилось мнение о его здоровье:

«Я встречался с Брежневым, и он меня долго расспрашивал о самочувствии, о моей болезни, о том, чем он мог бы мне помочь. Видимо, кто-то играет на моей болезни и под видом заботы хочет представить меня тяжелобольным, инвалидом. Я прошу вас успокоить Брежнева и развеять его сомнения и настороженность в отношении моего будущего»[153].

Видимо рекомендации Чазова относительно здоровья Андропова подействовали и в октябре 1982 года Брежнев позвонил ему и велел в свое отсутствие вести заседания Политбюро. Поверил ли Андропов в этот знак, явно указывающий на его правопреемство в будущем на пост Генсека? Хотелось бы, но грыз червь сомнения. Для него не было секретом, зачем в начале мая этого года Леонид Ильич в большой тайне вылетал на несколько часов в Киев, о чем Андропову доложил генерал Алидин, оперативно обслуживающий Внуковский аэропорт. Он был очень встревожен, отлично понимал, что может стоять за этой поездкой. Владимир Васильевич Щербицкий принадлежал к числу любимцев Брежнева еще по совместной работе в Днепропетровске. Еще одним аргументом в пользу того, что Брежнев хлопочет по поводу передачи руля партии в руки Первого секретаря компартии Украины, был перевод с Украины на освободившуюся должность Председателя КГБ В. В. Федорчука в Москву. Для Андропова, который рекомендовал на эту должность своего первого заместителя Виктора Михайловича Чебрикова, это назначение было знаковым, особенно когда он узнал, что Л. И. Брежнев лично позвонил Федорчуку и предложил ему стать Председателем КГБ вместо уходящего в ЦК Андропова.

Перед смертью Брежнева в Москве отметили возросшую активность украинского «гетмана» Щербицкого. Он часто звонил и встречался с Федорчуком, о чем Андропов узнавал немедленно. В аппарате знали, что Брежнев ценил и поднимал Щербицкого, часто говорил, что Владимир Васильевич станет следующим Генеральным секретарем. Щербицкий мог всерьез отнестись к словам Генерального секретаря, который, расчувствовавшись, однажды сказал ему: