Заговор Горбачева и Ельцина: кто стоял за хозяевами Кремля? - [37]

Попрощались мы спокойно, по-мужски. Больше мне не пришлось увидеть Юрия Владимировича живым, и я навсегда сохранил в памяти тот декабрьский вечер в больничной палате»[114].

Однако это была не последняя беседа генерального секретаря с Е. Лигачевым. Незадолго до своей кончины (9 февраля 1994 года. — А. К.) в самом конце декабря 1993 года Ю. В. Андропов попросил соединить его по телефону с уже утвержденным в должности Секретаря ЦК Е. Лигачевым. В ходе телефонного разговора он попросил при случае побывать в Свердловске и «посмотреть» на Ельцина. Это не был вопрос мол, разузнайте, хорош или нет свердловский первый секретарь? Похоже, что ответ у Андропова уже был, он уже был готов на его перемещение в Москву, но нужно было соблюсти раз и навсегда установленные формальности.

Андропов не мог не обратить внимания на то, с какой готовностью и подобострастием Ельцин в свое время выполнил секретное постановление Политбюро о сносе особняка купца Ипатьева, которое пытался «замотать» его предшественник. Знал он и о «темных» местах в родословной Б. Ельцина, поскольку никто кроме него не мог дать установку на продвижение по партийной лестнице сравнительно молодых политфункционеров, близкие родственники которых были репрессированы. Напрасно «грешит» А. Хинштейн на «халатность провинциального чекиста». Халатных чекистов не бывает, а если в кои-то веки такой и затесался бы в их среде, то он был бы очень скоро «вычислен» и «вычищен». А вот исполнительность всех чекистов, в том числе и провинциальных, всегда была на высоте, они изыщут и приобщат, при необходимости, в досье «объекта» и такие факты из его жизни и деятельности, которые ему и в страшном сне не могли объявиться. Если это, конечно, потребуется в интересах власти.

Нет, не было никакой ошибки в работе «компетентных» органов, собиравших под знамена задуманной Ю. В. Андроповым реформы политической и экономической жизни страны политфункционеров с «темным» прошлым своих близких родственников. Тонкий психолог, Андропов прекрасно знал, что комплексы страхов и обид, заложенные в человеке в раннем детстве, наиболее устойчивы, хотя, повзрослев, человек кажется основательно о них забывает и живет полноценной жизнью советского человека, преданного делу партии и родного правительства. Эти комплексы дадут себя знать в переломные моменты жизни, именно тогда, когда от человека потребуются ответы на животрепещущие вопросы: «кто виноват?», «что делать?» и «с кем ты?» Перестройка, задуманная Андроповым, востребует именно таких ее «знаменосцев», которые ответят на эти вопросы, не задумываясь, так, как это понадобится ее архитектору, то есть — Юрию Владимировичу Андропову.

О том, что удалось и что осталось невыполненным в этой глубоко продуманной программе перестройки, и, особенно, что помешало ее выполнить, несколько ниже. Вернемся к нашему «герою».

Егор Кузьмич Лигачев был опытным «царедворцем», он прекрасно понял, что от него требуется, и выполнил поручение Генерального немедленно. В январе он приехал в Свердловск для участия в областной партконференции — это чисто формальный повод, а на самом деле «посмотреть» на Ельцина. Нет никаких сомнений, что опытный Лигачев сумел «рассмотреть» «Хозяина» Свердловской области, он реально увидел диктаторские замашки и хамское поведение этого деспота макиавеллевского толка. Но что же он будет докладывать Андропову? По законам жанра, только то, что тот хотел услышать, а именно, что Генеральный секретарь, как всегда, прав при наборе кадров. Не исключено, что некоторые черты характера Ельцина ему импонировали, например, его энергичность, решительность при принятии решений, умение убеждать людей в своей правоте, то есть те черты характера, которые были свойственны самому Лигачеву.

Однако назначение Ельцина в начале 1994 года не состоялось по причине смерти Андропова. Обновление кадров кремлевской элиты приостановилось, поскольку к власти пришел К. У. Черненко, который из-за тяжелой болезни практически ничем не мог заниматься, какие уж тут кадры. Тем более, что о замыслах Андропова, о характере перестройки и ее исполнительских кадрах он ничего не знал.

После смерти К. У. Черненко, которая наступила 10 марта 1985 года, и прихода к власти М. С. Горбачева, вопрос о пополнении рядов руководящего авангарда перестройки возобновился, и о Ельцине вспомнили. Впоследствии он очень гордился тем, что М. С. Горбачев вспомнил о нем буквально через десять дней после своего назначения, решив включить его в свою команду. Изучив досье Ельцина, ответственные работники ЦК поспешили доложить Генеральному, что Ельцин является опытным руководителем и вполне достоин войти в команду Горбачева. Выслушал Генеральный секретарь также мнение Я. П. Рябова, стараниями которого Б. Ельцин в свое время оказался в кресле первого секретаря Свердловского обкома КПСС. А Лигачеву, который к тому времени по занимаемой должности был вторым человеком в партийной иерархии, снова пришлось играть роль человека, хорошо знающего Ельцина — поскольку мнение Горбачева он уже уловил. Тем более, что его с Ельциным роднила бешеная энергия и, как ошибочно думал Егор Кузьмич, отсутствие иных интересов, кроме работы. Н. И. Рыжков, флегматично наблюдая за возней вокруг Ельцина, предупреждал, что именно эти качества, которые роднили Лигачева и Ельцина, рано или поздно приведут к конфликту между ними, что нанесет невосполнимый ущерб делу перестройки: «как одноименные заряды, они обязаны были рано или поздно оттолкнуться друг от друга…»