Заговор двоих - [37]

Сабина вздрогнула и без особой радости взяла трубку. Если Лайонелл Грэхем и заметил отсутствие энтузиазма в ее голосе, то не подал виду.

— Как ты там, принцесса?

— Хорошо. А как Габби и Элли?

— Отлично, просто отлично. Ты счастлива?

Счастлива ли я? — задумалась Сабина. Кто знает!

— Разумеется, счастлива.

— По твоему голосу этого не скажешь. Я думаю, ты должна быть несколько расстроена отъездом мужа.

— Откуда ты знаешь, что он уехал? — удивилась девушка.

— У меня свои источники информации.

— Тогда ты должен быть в курсе того, что Мэтт всего лишь отправился на родео и через неделю вернется домой.

— Но пока что ты одна, — съязвил Лайонелл. — Принцесса, почему бы тебе не приехать домой погостить? Мы все по тебе соскучились. Я могу заказать тебе билет на любой рейс.

— Нет, я не смогу, — твердо произнесла Сабина. Впрочем, предложение было соблазнительным. Она соскучилась по сестре и племяннице, да и по деду тоже.

— Но почему? — настаивал Лайонелл. — Ты вернешься в любой момент, когда захочешь. Если захочешь, — вкрадчиво добавил он. — Мы устроим вечеринку, пригласим твоих друзей.

— Мои друзья теперь здесь, в Вайоминге, — поспешно перебила она деда. — Спасибо за приглашение, но я лучше останусь здесь. — Она бросила взгляд на Вики в поисках поддержки. — Я не хочу, чтобы муж не застал меня дома, когда вернется. И я… Я планировала устроить праздник к его возвращению. — Ее вдруг осенило: — Ко Дню святого Валентина. Он обязательно приедет домой к тому времени, — добавила Сабина, пытаясь убедить в этом прежде всего самое себя.

Вики одобрительно подняла вверх большой палец.

— Так что передай всем привет. Скажи, что у меня все хорошо и мне нравится моя новая жизнь, — закончила разговор девушка.

— Но, принцесса…

— Пожалуйста, дедушка, не надо на меня давить, — взмолилась она. — Мне не нужны твои деньги, и я не хочу, чтобы ты вмешивался в мою жизнь.

— Тогда чего же ты хочешь от меня, Сабина? — В его голосе звучало недовольство.

— Только любви, дедушка. Только твоей любви.

Она повесила трубку и смахнула с глаз непрошеные слезы.

Не то чтобы Мэтту удалось совсем выбросить Сабину из головы, но он старался думать только о родео. Из двух соревнований, в которых нужно было заарканить бычка, он выиграл оба, а в укрощении быка занял в одном виде первое, а в другом — второе место.

Победа принесла ему удовлетворение, и, сворачивая с шоссе на дорогу, ведущую к дому, он признался себе, что поступил правильно, взяв несколько недель отдыха после Национального финала. Это позволило восстановить силы после прошедшего сезона.

Он был настолько измотан к концу года, что соревнования в Лас-Вегасе стали для него просто кошмаром. Иначе он ни за что не взял бы у Смолли те болеутоляющие таблетки. А это означало, что сейчас он не был бы женат.

Или все-таки был бы? Может быть, Род и прав насчет судьбы.

Въехав во двор старого дома, Мэтт заглушил мотор и вдруг обнаружил, что его сердце стучит с бешеной скоростью. Здесь ли Сабина или уже вернулась к деду, в свою позолоченную клетку? Сейчас Мэтту казалось, что, подарив ей на Рождество обручальное кольцо, он совершил ужасную глупость. Теперь это кольцо могло стать еще одной вещицей, которую она, уезжая, оставит здесь.

Но тем не менее он привез ей еще один подарок. Конечно, не для того, чтобы загладить ту ссору перед отъездом, а просто чтобы порадовать ее.

Зачем обманывать себя? Если Сабины здесь нет, то и этот подарок останется всего лишь еще одним горьким напоминанием о ней.

Впрочем, какой смысл сидеть и предаваться размышлениям? Он скоро сам все узнает. Но сначала нужно позаботиться о Гранте и о живом подарке для Сабины — красивой пятнистой кобылке.

Мэтт, преодолевая желание как можно скорее узнать, что творится в доме, аккуратно вывел лошадей из фургона, убедился, что с ними все в порядке, почистил, вытер и отвел в конюшню, не забыв дать по охапке хорошего сена.

Только после этого Мэтт поднял воротник, поправил на голове шляпу и, сделав глубокий вдох, направился к дому. Решительным шагом он пересек двор, стараясь сдержать бешеный стук сердца, и, не давая себе времени на раздумья, распахнул дверь.

— Сабина! Я приехал! — крикнул он во всю силу своих легких… и замер в оцепенении.

Комнату украшали гирлянды вырезанных из бумаги алых сердечек. Что за черт? Прежде, чем он успел сообразить, что происходит, его внимание привлекли чудесные ароматы, доносящиеся из кухни. Оттуда пахло свежевыпеченным хлебом, жареным мясом, печеными яблоками с корицей и крепким кофе.

Но, кроме знакомых запахов вкусной пищи, Мэтт уловил еще один, сладковато-нежный и в то же время слегка пикантный, напоминающий цветочный, что-то вроде дамских духов.

— Сабина, — снова позвал Мэтт, но на этот раз его голос сорвался, и он смущенно закашлялся.

Он сам не знал, что ожидал найти здесь, — может быть, даже ничего, — но только не это.

— Я здесь.

Услышав ее негромкий голос, он резко обернулся.

Сабина стояла в дверях спальни, босиком, в обтягивающих эластичных штанишках, которые так любят носить женщины, и короткой маечке, под которой на ней не было ничего… если Мэтт хоть что-то понимал в женщинах. Золотистые волосы, стянутые в узел на макушке, водопадом спадали на ее плечи. Щеки Сабины покрывал румянец, словно она весь день провела у плиты. А может, для этого были и другие причины.