Заговор Дракона. Тайные хроники - [72]

– Оказывается, ты, хлопчик, стал всесильным Божко, превратился в самого могущественного мстителя вампирам. А это значит… – гнилые сливы глаз оживились, – …что я самый могущественный вампир после мистера Териона. Я умнее Корвина, сильнее Савановича, лучше многих-многих других. И только от твоей руки мне не стыдно принять смерть. Но все равно это я создал тебя, а не наоборот. И ты появился здесь, в этом бункере, только тогда, когда я сам захотел умереть. Не раньше и не позже. Я зачал тебя, я твой истинный отец, а не Гаврила. И теперь ты убьешь своего отца… Убей меня. – Бэ-а-эр-че-ен-ка-о посмотрел в черные очки Божко. Черная дыра захотела оставить остатки жизни, дьявольскую пульсацию, несущую смерть. – Убей, не раздумывая, ведь в этом все твое предназначение! – Вампир ухмылялся от непонятного торжества. Всем показалось, что Барченко уже знает, как поступит полковник. Он знает и наслаждается своим знанием. Все были смущены происходящим – вампир казался сильнее слепого.

Божко лихорадочно думал, как ему поступить. Бог праведен в своих судах, и Он вручил сейчас всю полноту земного суда над Бэ-а-эр-че-ен-ка-о в его руки. Как он решит – так и будет. Но как ему поступить? А как в этом случае поступил бы Сам Господь? Убить – не убить в данной ситуации звучало как поставленный ему вампиром ультиматум. Да или нет? Бэ-а-эр-че-ен-ка-о желал того же, что и он сам. Смерть всегда ходит где-то рядом. Но полковник не хотел выполнять желание престарелого вампира, трясущегося от старости, сидящего с мокрыми штанами. Пусть он сидит с выпученными гнилыми сливами вместо глаз и дразнит его, полковник не пойдет на поводу у собственного гнева. Пусть он оскорбляет его, унижает при товарищах…

Полковник поступит так, как ему подскажет сердце. Ведь это его дар от Бога…

Но все-таки: да или нет? Нет? Но это бы выглядело глупым – простое противоречие здравому смыслу. Отрицание ради отрицания. Или ради чего еще? Божко напряженно думал. Тогда что же: да, убить? Выполнить последнее желание вампира. Услужить ему. Да или нет?! Да или нет?! – Лоб Божко покрылся мелкой испариной. Его брови сейчас напоминали крылья летящего дрозда. Полковник хмурился. А это что-то значило…

…Божко смотрел на вампира из-под черных очков. Его слепота не мешала ему смотреть. Он видел – в этом были уверены все присутствующие. Он видел даже больше, чем окружающие. Он видел не старого простатика, убитого горем от смерти своей собачки, а черную дыру – коварного и опасного вампира. Он знал гораздо больше, чем мы могли предположить. И это знание подсказало, что ему делать. Божко подозвал жестом Ненада и что-то шепнул ему на ухо. Все облегченно вздохнули: теперь все увидели, что Божко знает. Он знает, как поступить, и это значит, что вампир проиграл. Пусть он ухмыляется, его ухмылку скоро сотрет невидимая рука судьбы.

Божко объяснил что-то Ненаду. Киллер несколько раз кивнул в знак согласия, подошел к креслу Барченко и медленно размотал серебряную проволоку. Вампир изобразил на лице радость. Именно изобразил, сыграл, хорошо сыграл, но слишком старательно. От этого все зрители поняли, что Барченко чувствует себя не совсем уверенно. Он в любом случае хотел показать, что переиграл Божко. Насколько я понял, для вампира про-играть человеку значит потерять свою честь. Вампир хотел показать, что знает тайные пружины человеческой психики, на которые ему удалось надавить. Если бы Божко приказал убить его, это также значило бы, что Барченко якобы только этого и ждал. Никогда вампир не склонится перед человеком. Иначе это не вампир.

Вампир был свободен. Божко отпустил Барченко со словами:

– Можете передать мистеру Териону, что мы считаем именно вас представителем ордена побеждающего дракона в Сербии. Матвей Корвин из-за убийства тележурналиста Милорада Настича объявлен нами вне закона.

Лицо Барченко перекосилось в злобной ухмылке:

– Хочешь стравить меня с Матвеем, хлопчик?! – Он дико захохотал. Теперь Барченко стоял без цепей. Он, смеясь над нами, задул все четыре лампадки. Четверговый огонь потух. Это сразу же всех напугало, и наш испуг оживил вампира, как ветер мельницу. Он сразу же заговорил громким голосом: – Какими бы вампиры ни были врагами между собой, они всегда объединяются против людей! Самый презренный вампир всегда предпочтительней самого послушного и надежного помощника человека. Ты дурак, хлопчик! Так ничему и не научился. – Барченко говорил по-русски, мы едва понимали смысл, но сама интонация хриплого голоса вампира говорила о многом. Охрана держала его под прицелом, в любой момент головорезы могли разрядить в него обоймы с серебряными пулями. Ненад вытирал с лица пот, он был испуган. Среди присутствующих он был единственным, кто мог наверняка знать, на что способен старый вампир. Киллер боялся – укусы на его запястьях еще не зажили, болели, и услужливая память называла причины, чтобы бояться. А их было более чем достаточно. – Тебе не удастся стравить вампиров между собой. – Барченко с торжеством обвел взглядом окружающих, на лицах которых застыл сверхъестественный страх.

Лишь Божко был спокоен. А это что-то значило.