Заговор Дракона. Тайные хроники - [21]

Любого родившегося человека защищает от вампиров и другой сверхъестественной нечисти своеобразный кокон, который похож на плотное облако, закрывающее человека, особенно его голову и грудь. Вампир ищет жертву с ослабленным коконом, который он может порвать неожиданным страхом. Отсюда и все методы устрашения, которые применяют темные силы испокон веков. Это такой закон: нельзя выпить жизненную энергию человека, предварительно не умертвив его душу страхом. А я и казался вампирам лакомым куском – простым человеком с ослабленным коконом. Это все потому, что дверь в мир нелюдей для меня была полуоткрыта. Там, на субботицком кладбище вампиров, Горан с дьявольской убедительностью настаивал, чтобы я открыл эту дверь полностью и встал в ряды нелюдей вместе с ним. Прельстившись властью и богатством, мой друг пал в бездну, но не желал падать в нее один. Отказавшись от его предложения, я сорвался с крючка тьмы, но дверь в миры тьмы все же приоткрылась, и из-за нее в мой мир обыденности пытались пролезть демоны и их пособники – вампиры и колдуны.

Горана с того дня я так и не видел, а мои белградские приятели, которые продолжали ездить на каникулы в Субботицу, говорили, что после смерти бабушки он якобы поступил в военное училище и больше о нем никто ничего не слышал. Их дом стоял с заколоченными дверьми и окнами, опустевший и ненавидимый селянами как проклятое место. Вырвал ли Горан клыки Марко Савановича или нет, я не знал, да и не хотел даже знать. Само имя Савановича казалось мне теперь одним из имен дьявола, я ненавидел его за те муки, которые причиняли мне вампиры. Зачем я связался с этим Гораном, сейчас бы жил припеваючи, заведуя кафедрой научного атеизма, верно служа системе и народу? Меня за это бы ценили и любили… Я часто размышляю подобным образом. Во мне не было, да и нет ни капли героизма – зная истину, я бы с радостью отвергся бы от нее ради спокойной и размеренной жизни.

Постепенно совершенствуясь в науке познания сверхъестественного, я стал все сильнее чувствовать, что меня кто-то поддерживает в моей борьбе и помогает мне. Кто-то из высших духовных сил. Я сам не духовный человек, поэтому буду называть этих невидимых помощников просто ангелами, не вдаваясь в суть, естество и причины этой духовной помощи. Может быть, это святые, а может, и ангелы или даже Сам Господь Бог. Этого я не знаю. Но благодаря этому небесному заступничеству я смог выжить и противостоять вампирам. Не думайте, что я изначально мнил себя вампирологом или самоотверженным бойцом с нечистью. Подобные испытания здорово смиряют душу. И сейчас в сердце часто закрадываются сомнения по поводу собственного душевного здоровья. Что же говорить о времени моей юности, когда я совершенно смирился со своей судьбой как со страшной и неизлечимой болезнью?

Но тем не менее я научился вполне приемлемо со всем этим жить. Мне удалось поступить в Белградский университет на факультет истории и блестяще его закончить. Еще на первом курсе я увлекся религией, несмотря на яростные протесты отца, который продолжал верить в родовое бессмертие и светлое будущее. С головой закапываясь в архивы и исторические документы, я искал скрытые движущие силы истории. Искал и находил. Если бы я не был так сильно увлечен темой вампиризма, Сербия приобрела бы в моем лице великого историка.

Мои многострадальные родители умерли при неясных обстоятельствах.

Судебные врачи лишь разводили руками, говорили, что их одновременная смерть всего лишь странное совпадение, потому что умерли они естественным путем. Оба от остановки сердца, и оба в один и тот же час. Странное совпадение. Лишь я знал, что так, их смертью, отомстили мне вампиры, ведь я для них был загадкой, существом, которое казалось таким беззащитным, но которое нельзя убить.

Родителей нашли мертвых в постели. Рядом с отцом на тумбочке лежал «Капитал» Маркса, бедный мой родитель был бледным, и весь его вид, если можно так выражаться о покойнике, был разочарованным. Мать же умерла тихо, как будто уснула. На ее лице отчетливо было видно умиротворение. Я не знал, как именно их убили, хотя чувствовал, что это сделали вампиры. Совпадения быть не могло – их смерть стала расплатой за мою исключительность, наказанием за обладание знанием. Единственное, что утешало меня – упыри не убили души моих родителей; чего-чего, а страха и панического ужаса на их лицах никто не заметил. Я всегда молюсь за них и надеюсь, что они обрели милость на том свете.

Всех, кто когда-либо слышал мою историю, интересовал вопрос материальности вампиров. Наверняка это интересует и вас. Если это просто фантомы, то как они обретают плоть, если же это реальные материальные существа, почему о них не знает современная наука? Что я могу на это сказать? Этот вопрос слишком важен и сложен для формата обычного художественного романа. Уфологи довольно близко приблизились бы к истинному пониманию, если бы не находились под сильным влиянием технократического мифа. Они изучают всевозможных инопланетян, не понимая, что имеют дело с обычными упырями. Все теории относительно материальности упырей практически совпадают с теориями различных уфологов.