Заговор богов - [51]

– Нас устроит. Держи, – Анджей протянул купюру. – За ночь не утонем в болоте.

– А утром куда? – вкрадчиво спросил Филиппе.

Анджей решился:

– Монтеррей. Вернее, не совсем…

– Ба! – возликовал Филиппе. – Историческая родина! – толстяк задумался. Потом встрепенулся: – Эх, была не была. Бензин оплатите? Туда-обратно – пять баков. Ну, и кое-какую амортизацию транспорта. Очень уж хочется прокатиться по родным местам. В общем, за всё про всё… – он начал на пальцах что-то подсчитывать, украдкой посматривая на «клиентов».

– Не трудись, – сказал Анджей. – Десять тысяч песо. Высадишь под Монтерреем и катайся на здоровье по родным местам.

У толстяка от изумления глаза на лоб полезли. Больше тысячи долларов!

– Всё, – сказал он. – Выметаемся. Помогу вам устроить приличный номерок. Будильник можете не ставить: в семь утра сам подниму…

От беспрестанной кочевки по гостиничным номерам окружающая обстановка уже абсолютно не воспринималась. Была бы койка, немного воды… Криста, обняв Анджея стала засыпать.

– Ты уверен, что можно верить этому хитрецу?..

– Не знаю… – Он тоже засыпал и спешил поскорее разделаться с вопросами. – Но пока бояться нечего. Если нужно проследить, куда мы направляемся, можно не терять время – завлечь нас в любую подворотню и выдрать информацию двумя ударами. Мы не герои, чтобы не отвечать на прямо поставленные вопросы. До Монтеррея все равно не поедем – пусть сам катит в этот центр металлургии… Выйдем в Сантельеро…

– Какое красивое слово… А где это?

– Ты хочешь, чтобы я развернул карту?

– Я спать хочу…

– Вот и спи. Выйдем в Сантельеро, пожелаем этому жуку всех благ… поймаем другую машину…

Несколько часов сна пролетели, как пуля. Очнулись от громового стука в дверь.

– Подъем, засони! – бубнил Филиппе. – Сколько можно спать? Семь утра!

Вдобавок за стеной завелось и пронзительно завыло извечное оружие рабочего класса – перфоратор! Криста застонала и заткнула уши. Анджей от изумления окончательно проснулся – надо же, сверлят в семь утра!

Потом он вспомнил, что вечером они продирались через какие-то ведра, козлы, мешки с цементом, а Филиппе бубнил, что это нормальное состояние перманентного ремонта в затрапезной гостинице.

– Скажи ему, сюда нельзя, – простонала Криста. – Пусть добудет кофе, чизбургер, ждет на улице… И вообще мы никуда не поедем, пока не выспимся…

Через сорок минут они уже выезжали из просыпающегося города. Филиппе бодро вертел баранку. Километров пятьдесят дорога петляла вдоль кукурузных и тростниковых плантаций. Криста сидела как на иголках и шепотом призналась, что долгие расстояния лучше преодолевать на плохом поезде, чем в хорошей машине. В поезде можно лечь. И даже поспать.

Мелькнула развилка со стихийным базаром. Припаркованные машины, дамы в расписных юбках, подозрительно смахивающие на цыганок.

– «Марии», – фыркнул Филиппе. – Так их называют. Индеанки-нищенки. Предлагают автомобилистам различные услуги.

– О господи, – пробормотала Криста. – Неужели у кого-то поднимется…

– Да нет, о таком они не мечтают, – расхохотался толстяк. – Машину протереть, за едой сбегать, марихуану продают, вареную кукурузу в банановых листьях… Направо, кстати, была Керетарская дорога – по высокогорной долине Мехико к отрогам Восточной Сьерра-Мадре. Пирамиды Теотиуакана в штате Мехико, слышали о таких? Эх, свозил бы вас, отдали бы должное славной истории. У пирамид туристы тысячами роятся.

– Я что-то слышала, – пробормотала Криста.

– Видеть надо, – хохотнул Филиппе.

За окном проплывал типично мексиканский пейзаж. Плантации кончились, потянулись песчаные и каменистые пустоши, заросшие агавой и кактусами. Мясистые стебли голубой агавы, лепешки опунций, нанизанные друг на друга, – их в Мексике считают бесполезными сорняками. Огромные колючие шары, крошечные пушистые шарики; высокие зеленые свечи, усеянные шишками. На возвышенности мелькнул лес из гигантских карнегий – пятнадцатиметровые свечки с ребристыми стволами и мощными отростками. Встречались колючие деревья и кустарники, многие – цвели.

Проехали деревеньку с черепичными крышами. Пост дорожной полиции появился внезапно – едва свернули за мощным кактусом-мутантом. Желтый «Шевроле» задним бампером смял заросли, капот торчал на проезжей части – поневоле притормозишь. «Policia», – печально значилось на борту.

– Остановят, – в сердцах вымолвил Филиппе. – Этим дурням заняться нечем, какое ни есть, а развлечение…

Худой, как щепка, «полициано» сидел на капоте, ковыряясь в ушах. Второй в салоне обмахивался фуражкой. Кондиционер не работал, что и взывало к проявлению жесткости в отношении редких автомобилистов. Полицейский обрадовался. Спрыгнул с капота, махнул палкой.

– Дьявол! – ругнулся Филиппе. – Двадцать песо!

– За что? – удивился Анджей.

– Ни за что, – огрызнулся Филиппе. – Было бы за что – это сорок песо. Ладно, сейчас уладим.

Он хлопнул дверцей и побежал к полицейскому. Когда они встретились, в руках у Филиппе был открытый бумажник, чтобы «официаль» лично убедился в наличии у честного труженика малого количества купюр. При этом Филиппе улыбался от уха до уха и яростно жестикулировал. Такие люди не понимают, как можно общаться одними словами. Разбойник с загородной дороги вел себя сдержаннее. Односложно объяснял создавшуюся ситуацию, кивал на палящее солнце, на напарника. Напарник выбрался из машины и крадучись двинулся к «Тойоте». Нагнулся, с циничной ухмылкой стал рассматривать сидящих. Взгляд у полицейского был очень неприятный. Холодок пополз по спине. Он что-то спросил.