Заговор богов - [15]

– Да.

– Не вопрос, – выдавил после трудной паузы Айзик. – Обращайся в любое время и… если уж не хочешь, чтобы я тебе звонил, позванивай сам.

– Конечно, – пообещал Анджей и отключил мобильник.

В десять утра Лукаш не приехал. С этого часа началась нервотрепка. Раковский сидел посреди захламленной студии и уныло пялился на собранную дорожную сумку. Снова ритуальные пляски перед глазами. Чертово воображение… В половине одиннадцатого стало ясно, что Лукаш не приедет. Слишком строга организация, чтобы допускать опоздания. Передумали? Оставили в покое? Изменились обстоятельства? Но его бы поставили в известность, изъяли документы, карты, деньги. Позвонили бы по «выделенной линии», наконец…

Какие мы загадочные. Кстати, насчет «выделенной линии»… Анджей извлек из памяти вереницу цифр, ввел в мобильный телефон. Протяжные, противно вибрирующие гудки. Вторая попытка дозвониться тоже провалилась. Абонент не отвечал. Все происходящее могло сойти за белую горячку, кабы не эти проклятые материальные ценности: документы, карточки, деньги. Не срослось что-то у подручных Ангерлинка. И это не повод для радости.

В десять сорок он начал психовать. В десять сорок пять подскочил к окну, отогнул шторку. Где вы, бесы? Коротышка с газеткой, мужчина в телефоне… Кто-то собирался войти с ним в контакт. Кто-то должен был подъехать позавчера в пять вечера. Вероятно, подъехал, но Лукаш увез его в полдень, а назад доставили в шесть. Довели до квартиры, как важную персону, пообещав, что не допустят посторонних…

Словно вилами проткнули: ты в опасности! Квартиру не сторожат. Анджей надел ботинки, загремел ключами. Хорошо, что дома никакой живности, кроме клопов. Перекрыл воду, выдернул приборы из розеток. В подъезде столкнулся с разведенной соседкой Блаженой с верхнего этажа, раскланялся, поговорил на бегу о погоде, о том, что надо срочно бежать на вокзал «Варшава Всходня», где дожидается поезд к счастью. Он дошагал до арки, откуда выезжало что-то большое, со значком «Ситроена». В голове включилось: из полумрака вылупился хромированный капот, тяжелый бампер, способный снести остановку, Анджей нагнулся, делая вид, что завязывает шнурок. Машина протащилась мимо, он разогнулся, смотрел с тоской, как внедорожник тормозит у его подъезда, вылезает субъект с минимумом растительности на черепе, задумчиво устремляет ввысь пытливый взор…

Раковский юркнул в арку. От офиса парфюмерной фирмы, упрятанного глубоко в подвале, отъезжало такси. Анджей махнул рукой. Опустилось стекло, обозначился череп водителя. Поколебавшись, он указал на заднее сиденье – ладно, садись…

Анджей вышел в Урсусе, перебежал улицу Зелинского и вскоре уже тоскливо обозревал дубраву, приютившую малоэтажный поселок. Подтянул сумку и зашагал навстречу судьбе…

Уже виднелись завитушки ограды, увитые декоративным хмелем. Он встал. Как-то неуютно стало. Ворота приоткрыты. Ни собак, ни охраны. Раковский свернул в примыкающий переулок, припустил мимо кустов серебристой акации. Задняя калитка в зарослях мимозы. Замок отсутствовал. Имелась цепь, но концы ее свободно болтались. Он приоткрыл створку, пролез на территорию участка и быстро свернул с дорожки. Дискомфорт на душе – огромный. На тридцать пятом году относительно честной жизни учинить проникновение в чужое жилище? А вдруг соседи увидят?

Тишина на соседнем участке. Никого. Анджей нырнул в «вишневый сад». За клумбой с огненно-красным розарием и белоснежным лилейником уже просматривалось крыльцо. Дверь была приоткрыта…

Он сунул нос в прихожую, вошел. На полу лежал мертвый здоровяк Лукаш… Лицо покойного исказила судорога. Открыл кому-то дверь и… Смерть настигла не от пули, не от ножа. Укол парализующего вещества или что-то в этом роде. Скончался не сразу, боролся за жизнь – но, увы, не с тем, кто его убил. Убийца прошел в дом, мимо агонизирующего телохранителя, а этот бедолага блуждал по прихожей, ослепнув, задыхаясь, сорвал вешалку, зеркало, опрокинул табурет, а потом упал бездыханный…

Пани Ядвига Шиманская спешила из гостиной на шум. Не дошла. Нога подвернута, волосы рассыпаны по полу, лицо красивое до одурения. В распахнутых черных глазах – бездна изумления…

Корвич не придумал ничего умнее, как броситься на лестницу в подвал. Пытался защитить Оракула? Но и его настигли на середине пролета, вонзили иглу… Молодой политолог лежал на ступенях, головой вниз, зарывшись в черноту полуподвала…

Анджей стоял перед лестницей и напряженно вслушивался. Царила могильная тишина. В остывающей компании не хватало Замойского. Может, это он их?..

Раковский сдерживал себя из последних сил, чтобы не броситься к двери. Спокойно надо уходить, с достоинством. Он оторвал ногу от пола. Скрипнула плитка паркета. Из гостиницы – вторая дверь, на застекленную веранду. За верандой сад, дорожка к калитке на задворках. На цыпочках прошел в гостиную, снял с плеча сумку. В гостиной никого, кроме девочки с персиками и девочки с горностаем… Одинокая чашка с кофе на журнальном столике. Пепельница, горка окурков. Ни дымка, ни пара…

Анджей подкрался к двери на веранду, осторожно потянул на себя. Полезная штука – интуиция! Тень мелькнула между окнами. Он распахнул дверь и, когда некто в сером, с гладко выбритой головой (а у таких людей приметы размыты) ринулся в проем с веранды, с силой захлопнул дверь! Лопнуло стекло, окатив пришельца осколками. Бритый закричал. Анджей допрыгал до центра помещения, обернулся. «Маломерка» с окровавленным лицом ворвался в гостиную, заметался. Свалить такого – штука несложная. Раковский ринулся в контратаку, чтобы нокаутировать одним ударом, но тот махнул рукой, в которой что-то блеснуло. Страх многократно усилился. Такого лучше не касаться! Раковский ушел в сторону, сумка потянула в другую. Свалился на колени, перевернув журнальный столик, о который немедленно запнулся бритый. Рука с баллоном рассекла воздух. Сверкнула тонкая игла. Пришелец что-то прошипел, провел рукой по окровавленному лицу. Вскричал от боли, напоровшись на осколок. Анджей откатился к дивану – очень кстати. Бритый кинулся, выставив смертоносную иглу. Раковский швырнул ему под ноги сумку, прыгнул вбок, отбив колено. Тот запнулся – не повезло, треснулся черепом об основание камина. Крепкий орех. Когда Анджей поднялся, подобрав сумку, этот «киборг» тоже вставал – пошатываясь, аппетитно слизывая кровь с губ. Оружие с иглой он держал перед собой, на вытянутой руке. Злой огонек поблескивал в его глазах…