Загон Скота - [6]

Тэм повернулся ко мне:

– Нам ведь еще завтра сюда ехать, да?

– Похоже на то.

– Вот жопа.

В самом деле, она, согласился я. Сумерки спускались быстро. Я оставил Тэма и Ричи докуривать, а сам в полумраке пошел посмотреть на крутой склон поля.

И к своему ужасу увидел, что к нам приближается Роберт. А он что тут забыл? Я повернулся, чтобы предупредить Тэма и Ричи – в угасающем свете их уже было еле видно. Помахал им, приложил палец к губам и поманил ближе.

– Пришел за нами шпионить, – прошептал Тэм.

Теперь мы увидели, что Роберт прихватил с собой Ральфа. Они очень интересно поднимались по склону. Не прямо вдоль ограды, как взбирались мы, а по «правильному» пути – весьма извилистой тропинке, забиравшей вверх то вправо, то влево. Ральфа – пса преклонных лет – это очень устраивало. Однако, если смотреть сверху, Роберт практически топтался на месте. Сначала перемещался на несколько ярдов по склону вправо, затем влево, потом опять вправо и так далее. Ральф трюхал за ним. Так они взбирались целую вечность. Наверх – чтобы понять, сколько еще осталось, – Роберт не смотрел. Не отрывал глаз от земли, стараясь не сбиться с дороги. И только выйдя на гребень, он увидел, что мы стоим и смотрим.

– Добрый вечер, – сказал он.

Должен признаться, Робертова бесстрастность произвела на меня впечатление. Он не только одолел склон, ни разу не передохнув, но и неожиданно столкнулся с тремя людьми, которых явно предполагал удивить своим появлением. И все же приветствовал нас хладнокровным «добрый вечер», как будто мы его ждали. Настоящий джентльмен, хоть Тэм и Ричи наверняка считают его «пижоном».

– Все под контролем?

– Да, – ответил я. – Последние штрихи наложим завтра.

– Хорошо.

– Побеседуешь с мистером Маккриндлом? – спросил я.

– Нет, это твоя работа, – ответил он.

– А с Дональдом?

– Я здесь сам по себе, – сказал он. – Ты ему и доложишь… если и когда сочтешь нужным.

Затем, вежливо кивнув Тэму и Ричи, Роберт повернулся и направился той же дорогой вниз, а Ральф поволокся за ним. Зачем он проделал такой путь к нам, осталось неясным. Если он и «шпионил», как выразился Тэм, то самым безобидным образом, поскольку на ограду взглянул лишь мимоходом. Все равно он ничего не соображает в технологии оградостроения – вероятно, так он проявляет собственнический интерес к бизнесу, на который больше не может повлиять. Как низложенный глава государства, который в ссылке наносит визит бывшим подданным, ничего о них толком не зная. Забрел напомнить нам, что существует, а потом отправился восвояси. Все равно он не играл никакой роли, и мне стало его жаль, когда он растворился в сгущавшихся сумерках.

– А мне собаку жалко, вот кого, – заметил Тэм.

Убедившись, что Роберт в самом деле ушел, мы втроем побрели обратно на поле. В темноте нашли пикап и направились к воротам. На выезде встретились с фургоном мистера Маккриндла. Он помигал нам фарами. Я ему тоже дружелюбно мигнул, и мы бежали.

***

Когда я вернулся домой, вымылся, переоделся и снова вышел наружу, вечер Лесли Фэрбэнкса был в полном разгаре. Лесли Фэрбэнкс обосновался в пабе гостиницы «Корона». Раз в неделю он исполнял для всего местного населения свою музыкальную программу под названием «Размышления об Элвисе». Жили мы в тихом местечке по дороге в Перт, и гостиница «Корона» была единственным заведением, где можно выпить, – помимо лицензированных кооперативов, торговавших спиртным навынос. Гостиница занимала одну сторону крохотной площади, прямо напротив банка в конце главной улицы. Фактически – единственной улицы. Не думаю, что Лесли Фэрбэнкс – настоящее имя: пару раз я видел его за рулем грузовика с надписью «Л. Г. Бэнкс, дорожная буксировка» на боку кабины. Тем не менее, для выходов к публике с аккордеоном он выбрал сценический псевдоним «Лесли Фэрбэнкс». Иногда шоу для разнообразия называлось «Размышления о Хэнке», но и тогда он оставался Лесли Фэрбэнксом. Обычно он надевал жилет с блестками. В такие вечера в гостиницу «Корона» набивалось человек сто – их следовало как-то развлекать. С этой целью Лесли Фэрбэнкс приобрел усилитель, и по целому часу перед началом устанавливал аппаратуру и проверял звук. Ему помогал отрок в темных очках. Бармен Джок, драивший свою стойку, ни за что в жизни не мог понять, зачем врубать такую громкость. Человеку этого точно не вынести. У Джока на шее болтались очки на цепочке, и он частенько рассматривал в них путаницу проводов, спускавшихся с низенькой эстрады к микшерскому пульту.

– И зачем им все это? – недоумевал он, обращаясь к тем, кто оказывался поблизости и мог его выслушать. Но никто не слушал. Народ собирался в «Короне» выпивать, а по вечерам, когда выступал Лесли Фэрбэнкс, выпивали больше. Шотландская глухомань. Что тут еще делать?

Пропущенный через усилок аккордеон звучал какой-то нескончаемой панихидой, когда я шлепал по лужам сквозь моросливую темноту, но огни гостиницы «Корона» горели слишком ярко, и траурные звуки меня не обескуражили. Едва я оказался внутри, шум стал жизнерадостнее: музицированию Лесли Фэрбэнкса аккомпанировал стук подаваемых стаканов, хохот и громогласные перебранки. В зале было битком, тела спрессовались в колышущуюся массу, намеренную развлекаться во что бы то ни стало. Джок, тем временем, вопил что-то поверх голов клиентов и поддерживал в баре общий порядок. Когда дел бывало особенно невпроворот, ему помогала девушка по имени Мораг Патерсон. Когда она становилась за стойку, выручка несколько повышалась, но если Мораг и приходила, то предпочитала тусоваться в зале. Поблизости на табурете сидел мистер Финлэйсон, смотритель местной площадки для гольфа. Три его сына тоже здесь выпивали, и одним из них был Тэм. Теперь он сидел за большим столом вместе со своим братцем Билли и какими-то корешами, поэтому через толпу в зале я направился к ним. Они наблюдали за моим перемещением, и я заметил, как Билли что-то спросил у Тэма. Тот кивнул и поднял голову, когда я подошел.