Загнанный - [3]

— Нет! Я тебя убью! — бешено заорал он.

Не чувствуя боль, он поднялся на ноги, изловчился и ударил псину коленом в брюхо. И собака отпустила руку. Рука недвижимой плетью повисла вдоль тела. Разъяренно крича, он рванулся к двери и вышиб ее плечом раненой руки. Боль усилилась многократно. Он бросился к подвальной лестнице. Споткнулся, пролетел кубарем весь лестничный пролет, быстро поднялся и, из последних сил в два прыжка оказался возле оружейного сейфа. Сверху слышался разноголосый собачий гам. Он понял, свора уже в доме. Только с третьего раза ему удалось не сбиться и онемевшими пальцами правильно набрать код сейфа. Он открыл его и достал отцовский охотничий дробовик Benelli M1. Затем взял светло-серую заводскую патронную коробку, положил ружье на колени и дрожащей левой рабочей рукой зарядил его четырьмя большими патронами «Магнум» калибра 12/76. С ружьем он сразу почувствовал себя увереннее.

— Сейчас-сейчас, подожди, — зло прошипел он, поднялся и направился к лестнице.

Собаки были на кухне. Та, которая схватила его за туфлю, рылась в мусорном ведре, остальные, истерично лая и рыча, носились из стороны в сторону. Лишь черная сука неподвижно стояла в темноте коридора. Она ждала его.

Вот он подходит к ней и поворачивается вполоборота. Ружье прочно лежит на локте изуродованной правой руки. Указательный палец левой на спусковом крючке. Ствол направлен точно между черных глаз суки. Но в ее ледяных глазах нет страха. Есть недоумение. Непонимание того, почему человек не боится ее. Почему стоит перед ней так уверенно и нагло. Она тихо протяжно рычит и оскаливает сильные клыки, белые и блестящие как клавиши рояля. Она уже попробовала вкус его крови. Она уже не отступит.

Но не отступит и он.

И собака видит это в его прищуренных холодных глазах. И понимает — человек уже сильнее ее. Она перестает скалиться. Замирает. Неуверенно облизывает алым языком его кровь, запекшуюся на морде. И в этот миг в ее глазах остервенение сменяется страхом.

— Аминь, — говорит он и спускает курок.

III

Алексей Иванович проснулся в холодном поту.

«Собачья свора снится к несчастью, — подумал он, вытирая ладонью взмокший бритый затылок. — Да уж, к большому несчастью».

Затянутое густыми тучами пасмурное осеннее небо предвещало дождь и тоску. Ежегодная ноябрьская простуда каждое утро донимала его сухим надрывным кашлем. Он тяжело поднялся и неспешно побрел в ванную. Впереди очередной долгий вязкий безрадостный день.

Каждый рабочий понедельник начинался с директорского совещания. Сегодня как раз такой понедельник. Он вышел из лифта и направился в приемную. В приемной помятые после выходных коллеги, демонстрируя бодрый вид, дабы выглядеть готовыми к великим свершениям, выстроились в очередь к кофе-машине. Заметив его, они тихо зашептались, отводя глаза. Он прошел мимо. Что-то нехорошее екнуло внутри.

К девяти все расселись за овальным столом и Маргарита Николаевна, опершись о стол, произнесла дежурную фразу:

— С новой рабочей неделей вас, господа.

Совещание началось.

Сегодня Маргарита была не в духе. Она не зло, но долго и нервно изрекала дурным голосом дежурные фразы, стуча маленьким кулачком по столу.

— Меня инвесторы каждый месяц ставят на четыре кости за показатели! Где показатели, я вас спрашиваю? Вы решили сорвать план? Я всех вас поставлю так же, и по очереди отымею за каждую цифру ниже плановой!

Она стала поднимать присутствующих одного за другим и грубо отчитывать их.

— Мне плевать на ваше настроение, на ваши желания, больны вы или здоровы. Вы работаете, я плачу. Все! Мы живем с продаж. Вы обязаны выгрызать зубами месячный план. А у кого зубы слабые, старые или стерлись — на выход!

И она указала на дверь.

— Кто главный лох прошлой недели? У кого самые плохие результаты?

Маргарита носилась по кабинету как ураган, все больше распаляя и накручивая себя. Вдруг она остановилась прямиком перед ним.

— Не вы, ли, уважаемый Алексей Иванович, этот самый лох и есть? — ядовито процедила она, — где ваш вчерашний отчет!

Он замялся.

— Вчера не успел, много работы вечером навалилось.

— Много работы? — она удивленного округлила глаза так, что они стали похожи на большие пуговицы пальто. Повернулась к остальным и издевательски передразнила его, коверкая каждое слово, — у него много работы вечером навалилось.

Она подошла вплотную и застыла, грозно уперев руки в крутые бока. Ему показалось, будто она стала такой необъятной, что заполнила собой весь кабинет.

— У вас много работы, Алексей Иванович. Ничего, скоро узнаете, что такое, когда работы нет совсем. Мне намного легче найти вам замену, найти человека, который за ту же зарплату будет успевать выполнять все мои требования. Который не будет прятаться за фразой «много работы». Который наоборот, будет просить еще работы. Еще работы, еще, еще…

Говоря это, она маятником на натянутых как струна ногах нервно качалась взад-вперед, то к нему, то от него. Казалось, она вот-вот бросится на него и вопьется зубами в горло. Ее покрасневшие, налитые кровью глаза гневно сверкали. Покрытые ярким румянцем щеки лихорадочно подрагивали. Остальные присутствующие превратились в безмолвные тени. Они поняли, Маргарита нашла на сегодня жертву и если уж она такой мертвой хваткой вцепилась в Алексея Ивановича, то сейчас, как всегда, на нем отыграется сполна, выдохнется, спустит пар и расслабится. И тогда они спокойно разойдутся по своим кабинетам отдыхать после бурных выходных.