— Малый, ты чей?
— Мамин и папин, — серьёзно поведал я.
— А отца твоего зовут Ингвар?
— Да-да, так, — я охотно закивал головой и гордо докончил: — маму — Лана, дедушку — Ольгерд, бабушку — Дари. Вот!
— Хм-м-м… — незнакомец вдруг замялся, оглядел меня с головы до ног, затем поинтересовался:
— А дядя есть у тебя? Дядя Драко?
— Не знаю, — протянул я, смутно вспоминая какие то обрывки разговоров взрослых, где упоминалось это имя.
— Ладно, пробел исправим, — бросил тот, неожиданно усаживая меня к себе на плечи. — А тебя то самого как зовут?
— Ральф, — радостно рассмеявшись и заболтав ногами, сообщил я, всегда любивший погарцевать на отце или деде. — Но-о, лошадка!
Так мы и появились в гостиной, где как раз находилась вся, что-то весело обсуждающая семья.
Вмиг повисла гробовая тишина. Потом бабушка тихо заплакала. А дед встал и, окинув старшего сына тяжёлым взглядом, ушёл, демонстративно громко захлопнув за собой дверь.
Став постарше, я узнал, тот хотел, дабы оба его отпрыска, продолжили многовековую традицию, связав свою судьбу с армией Далидора. Дядя же не только пошёл против отеческой воли, но и вообще без спроса умотал неведомо куда. В общем, так они тогда и не помирились. А вскоре, после отъезда дяди восвояси, дед умер. К летальному исходу привела обычная вроде бы простуда, от лечения которой больной поначалу категорически отмахивался. Когда он таки согласился на осмотр лекарем, было уже поздновато, тот констатировал двухстороннее воспаление лёгких. И все попытки его спасти, успехом не увенчались…
В следующий и последний раз, дядя Драко приехал спустя лет девять. Я за это время успел вытянуться вверх и превратиться в подростка, пытающегося отстаивать своё мнение пусть даже наперекор тем, кто намного старше. Из-за этого, естественно, конфликты возникали и с родителями. Нда-а, признаться частенько я тогда получал от них взбучки… Но вот диво, с дядей я находил общий язык во всём. И за три месяца, что он гостил, у нас не возникло, ни одной конфликтной ситуации. А так как отца отпустили со службы лишь под самый конец дядиного пребывания, то мы проводили с ним вдвоём дни напролёт. Ходили на рыбалку, охотились, посетили три живописных городка расположенные неподалёку от Илаты. Даже побывали на ежегодной ярмарке, где представляли свои товары купцы со всех концов Далидора. Её традиционно проводили в сутках пути от столицы, в специально оборудованном месте именуемом — Круглое Поле. Ещё мы с дядей разговаривали. Он рассказывал о суровой жизни на просторах Пристани, я — о своих проблемах, победах и поражениях. Вопросов разного рода, я тоже задал немало. И на каждый получил честный ответ. Это было мной оценено… Ведь взрослые частенько увиливают от правды, когда она им, чем-то, доставляет какие либо неудобства. Однажды на закате, мы стояли на крутом обрыве. Внизу раскинула свои привольные воды Синеглазка. Свет солнечных лучей в прощальном порыве ласкал её поверхность, и река походила на расплавленный золотой поток. Дядя долго молчал, потом спросил:
— У тебя есть желание заглянуть за таинственный горизонт? Узнать что там, за дальними далями и ещё дальше?
— Ну не знаю… — несколько растерялся я. — Конечно, я бы хотел немного попутешествовать… Но, вообще то, я мечтаю стать воином нашей армии. А через чур, длительные странствия, поставят крест на этом желании.
— Понятно, — дядя заметно помрачнел и немного помолчав, добавил: — Всё же если ты почувствуешь подобную потребность, приезжай ко мне. Я со своей Дружиной за горизонт частенько заглядываю. Вот и ты с нами за компанию. Договорились?
— Хорошо, — я задумчиво покивал головой, — твои слова мной не будут забыты.
Больше мы к данной теме не возвращались.
Впоследствии, когда дяде удавалось с редкой оказией передать послание, он всегда внизу приписывал лично для меня:
— За горизонтом тебя ждут. Приезжай…
Это всегда раздражало и беспокоило мою маму, а у отца вызывало лёгкую улыбку. Уж он то в отличие от неё был твёрдо уверен, что сын не свернёт с намеченной стези.
Экскурсия в прошлое, молнией промелькнувшая в голове, оставила после себя ощущение острой тоски. Но я, не подав виду, пустился в дальнейшие расспросы:
— А что там вы упомянули про поручение? И как сие, вообще, возможно, если он умер?
— Ну, так это… — спохватился Кол, торопливо вытаскивая из-за пазухи, тонкий кожаный футляр, — После кончины ярла Драко, мы, его ближайшие друзья, вскрыли завещание. Традиция у нас понимаешь такая. И кстати вот оно, — толстяк протянул мне предмет, о котором шла речь. — В нём… Впрочем, ты всё прочитаешь сам.
Я взял футляр, впрочем, не спеша открывать.
Наступившее затем молчание, прервал Журавль. Он предложил:
— Давайте наши дела лучше оставим на утро. Не такие уж они спешные. А там отдохнувшие, со свежей головой обсудим их в лучшем виде.
— Я не против, — согласился я, невольно покосившись на завещание.
— Тогда мы добиваем волшебный нектар оставшийся в бутылке и идём на боковую, — обрадовался Колесо.
Призрак, поддерживая его, кивнул головой, вновь наполняя опустевшие стаканы.
Тогда я поднял свой и произнёс:
— Выпьем за Драко Тайндара. Оставившему в моей душе неизгладимый, светлый след. Мир его праху…
