Заглянуть в пустоту - [9]

— Да. Наверное. Дай Бог, как говорится. Но ты никогда не знаешь, что на душе у людей, что у них в мыслях. Вряд ли твои родители делились с тобой этим. Внешняя оболочка очень часто отличается от того, что внутри.

— Кстати, о том, что внутри, — вдруг оживился Марк. — Владлен Эдуардович, может, я проверю эту Виолетту? Мы же о ней ничего не знаем и…

— Марк! — Потоцкиий повысил голос, но быстро опомнился и заговорил спокойно, — мне кажется, ты заработался.

— Но в этом и заключается основная моя работа, не так ли?

— Так-то так, но не передёргивай, пожалуйста. Хотя… Ладно, проверь. Мне интересно знать её биографию, а особенно те обстоятельства, которые подвели к крайней точке.

— Может, для начала не мешало бы с ней серьёзно поговорить.

— Не сейчас. Ты же видишь её состояние. Зачем человека снова травмировать? Уже одно то, что она рассказала, откуда родом (из какого-то села, то ли Мерло, то ли Мéрло), неплохо. Это говорит о том, что девочка постепенно приходит в себя. Хотя я вижу, что вспоминать об этом ей не хочется. Дадим ей время, а ты, если тебе неймётся, можешь потихоньку разузнать.

— Я просто подумал…

— Это хорошо, что ты думаешь. А решать предоставь мне. — Потоцкий хлопнул себя по коленям и встал, давая понять, что задушевные разговоры окончены.

Несмотря на то, что светило солнце, смотреть хотелось под ноги. Бурая земля, смешанная с камнями и листвой, послушно приминалась ногами. Уже возле машины их окликнули. Мужчины одновременно вздрогнули. К ним шли две женщины с небольшой корзинкой искусственных цветов. Одна дама показалась Потоцкому знакомой.

— Влад? — неуверенно произнесла она.

— Владлен, — поправил её мужчина.

— Да, конечно, Владлен. — Её голос слегка дрожал. — Я Наташа. Наташа Ряшина. Мы учились с Ларой вместе в институте. Были в одной группе. И жили некоторое время в одной комнате. На первом курсе. Не помнишь?

— Да… Да… — Владлен Эдуардович внимательно вглядывался в лицо женщины, собрав на переносице густые брови. — Да, Наташа. Мы виделись в трудовом лагере, по-моему.

— Точно, — обрадовалась женщина, — ты…Вы тогда приезжали за Ларой и увезли её навсегда.

Потоцкий попробовал изобразить улыбку:

— Да, было.

— А нам так её в общежитии не хватало! — Наташа посмотрела на свою спутницу, а та в свою очередь робко кивнула. — А вот теперь… Очень жаль…

— Наши соболезнования, — подхватила с грустью вторая женщина.

— Мы узнали о смерти Ларочки только несколько дней назад. И то, если бы не начали организовывать встречу сокурсников, то…

— Что значит — начали? — перебил её Марк. — Вы это запланировали ещё четыре месяца назад, если не больше.

Потоцкий и женщины уставились на него, а в пространстве повис немой вопрос.

— Я не понимаю… — первой нарушила паузу Ряшина. — Что было четыре месяца назад?

— Вы намеревались организовать встречу выпускников. И поэтому собирали фото студентов того времени — якобы для того, чтобы смонтировать фильм о студенческой жизни.

— Что? — в один голос выпалили женщины и вопросительно посмотрели на Владлена Эдуардовича.

— Я не в курсе, — коротко бросил тот и в свою очередь взглянул на Марка.

— В тот день был сильный гололёд, и я отлично помню, как ждал Ларису Владимировну, чтобы отвезти в город. — Его рассказ походил на оправдательную речь. От этого голос мужчины с каждым новым словом пропитывался раздражением. — Она долго не выходила из дома, и я нервничал, потому что мог опоздать в налоговую. Потом, когда она, наконец, села в машину, то объяснила, что искала институтские фотографии, которые ей срочно нужно передать организаторам встречи выпускников.

— Странно… — протянула Наташа. — Я об этом ничего не знаю. Мы только недавно решили собраться и наметили вечер на начало августа.

— И вы ей не звонили? — спросил Марк.

— Нет. Мы вообще не общались. Как закончили институт, так толком и не виделись. Разный уровень жизни. — В голос женщины просочился упрёк, но она тут же попыталась припудрить его налётом жалости и скорби. — Ну, что ж теперь. Перед смертью всё теряет смысл. Какая теперь разница, общались или нет. Простите. Нам нужно идти.

— Ещё раз наши соболезнования, — промямлила вторая женщина и потянула Наташу за рукав.

— Подождите. Но кто тогда собирал фотографии? — голос Марка звучал настойчиво и грубо.

— Мы не знаем. Хотя идея хорошая…

— При чём тут идея?! — раздражённо прикрикнул мужчина.

— Простите. Извините нас, но мы должны идти, — засуетились женщины.

Марк хотел задержать их, но Потоцкий резко остановил его:

— Что с тобой? У меня такое впечатление, что у тебя паранойя. Успокойся! В конце концов, какая разница, кому понадобились эти снимки. Может… Может, вообще никому. Ты уверен, что Лара сказала тебе правду?

— Зачем ей было врать? — поперхнулся Марк.

— Затем, зачем и последних лет пять, — гаркнул Потоцкий. — Что смотришь? Чужая семья — потёмки? Я же тебе говорил, что мы друг другу подыгрывали. Если я чего-то не знал, то только потому, что не хотел знать.

— Если вы о любов…

— Я же сказал тебе, что не хотел знать и не хочу знать теперь!

— Понимаю, — выдохнул помощник и открыл дверь машины перед Потоцким, а тот пропустил через сухие губы лёгкий смешок и почти по-отечески похлопал Марка по плечу: