Загадочный поклонник - [51]

В списке было и его имя. В голове теснились мысли. Грейсон не был уверен, что Александра согласится с ним. Если все сделать правильно, ей не останется иного выбора. Но она получит желаемое, а он – некоторое спокойствие, если только рядом с Александрой возможно оставаться хладнокровным.

– Лорд Стоук, прошу прощения.

Грейсон рассеянно поднял голову. Перед ним стоял седовласый джентльмен с невозмутимым лицом. Джентльмен почти поднял руку, потом сжал ее в кулак и опустил.

– Простите, что обратился к вам, не будучи представленным. Меня зовут Гордон Кроуфорд. – Он вглядывался в Грейсона, будто ожидал, что его имя тому знакомо.

Грейсон протянул руку:

– Мистер Кроуфорд.

Кроуфорд нерешительно пожал ее.

– Вы меня не помните?

– Нет.

– Это неудивительно, вы были тогда ребенком. Вы... – Он замолчал, всматриваясь в лицо Грейсона. – У вас взгляд матери.

У Грейсона на мгновение оборвалось сердце.

– Вы были знакомы с моей матерью?

– Она была... моим близким другом. Много лет назад.

У Грейсона похолодело все внутри. Он не мог вспомнить ни лица, ни голоса этого человека, но испытывал ощущение, будто понял намек Кроуфорда. Он заметил внешнюю элегантность платья, аккуратно причесанные седые волосы и печальный взгляд.

– Вы были любовником моей матери?

Кроуфорд взглянул на Грейсона, словно на мятежного мальчишку.

– Да.

Грейсон отвернулся, скрывая мысли. Живая связь с прошлым. То, что у матери был любовник, не удивило его ни капли. Бедная женщина нуждалась в утешении, живя с отцом, этим жестоким человеком. Он снова взглянул на Кроуфорда. Вид у того был бесстыдным и несколько вызывающим.

– Вы любили ее?

– Да, искренне и глубоко. У вас ее глаза.

Грейсон закрыл глаза рукой.

– Она никогда о вас не говорила.

– Не думаю, чтобы она стала это делать. Она так боялась вашего отца.

– Не без оснований, – отрезал Грейсон. – Зачем вы ко мне подошли?

– Не знаю. Думаю, хотел познакомиться с ее сыном, единственным, что от нее осталось. Хотел узнать... похожи ли вы на нее.

Грейсон сглотнул. Его охватили злость, горе и снова злость.

– Если вы так сильно ее любили, почему же не помогли ей?

Мистер Кроуфорд был ошеломлен.

– Какую помощь я мог оказать? Она была женой вашего отца. Что я мог сделать?

– Забрать ее. Увезти от него далеко-далеко.

– Чтобы обречь на позор и унижение? Я не мог с ней так поступить. Этот скандал преследовал бы вас всю жизнь.

– Но она осталась бы жива.

Они смотрели друг на друга.

– Значит, он убил ее? – тихо спросил Кроуфорд.

– Да, застрелил.

Кроуфорд вздрогнул.

– Прямо у меня на глазах.

Кроуфорд был в ужасе.

– Господи! Вы там были?

Глава 20

Воспоминания, которые Грейсон попытался прогнать уже через пять минут после случившегося, но никак не мог этого сделать, вдруг захлестнули, словно поток. Он ощущал запах пистолетных выстрелов, слышал взволнованные голоса слуг за дверями гостиной, видел, как мать с недоумением притрагивается к красной полосе на груди. Ее взгляд – печальный, подавленный, смущенный – нашел Грейсона за мгновение до того, как она рухнула на пол. Была Пасха, Грейсон вернулся из Итона в отцовский дом в Глостершире. В вечер приезда мать попросила прийти к ней в гостиную. Когда он нашел мать, та улыбнулась, потому что была одна и отважилась обнять его. На мгновение Грейсон ощутил себя по-мальчишески счастливым.

Все счастье разлетелось на куски, как только отец ворвался в комнату со стороны сада. Он вернулся с конной прогулки, с ним было два пистолета. Отец любил стрелять в куропаток независимо от сезона.

Отец закрыл дверь и приказал Грейсону отойти от матери. А потом Арчибальд Финли впал в безумие, как это случалось уже не раз, обвиняя супругу в том, будто она портит сына. Сейчас Грейсон вспомнил, что отец никогда не позволял матери выказывать привязанность к Грейсону. Он говорил, что забота и внимание ведут к изнеженности. Мальчик должен быть жестким и черствым, чтобы выжить в этом мире. Любая мать, желавшая обнять сына, вызывала у него отвращение, потому что наполняла ребенка грехом и слабостью. Чтобы увидеть свое непослушное дитя, мать была вынуждена пробираться в детскую тайком и подкупать няньку за молчание. Даже когда Грейсон вырос и стал к одиннадцати годам выше матери, им приходилось встречаться тайно, чтобы всего лишь поговорить.

Она была убита одним выстрелом. Второй предназначался Грейсону, но тот, объятый горем и страхом, бросился на отца и вырвал у него пистолет. Следующий выстрел пронзил отца в самое сердце, палец Грейсона был в этот момент на спусковом крючке.

Тогда он двигался будто во сне, но сейчас события вспомнились с поразительной ясностью. Грейсон вложил пистолет, в руку отца и упал рядом с ним как раз в тот момент, когда слуги взломали запертую дверь. Ошеломленным лакеям он объяснил, что вырывал у отца из рук пистолет, и тот выстрелил. Слуги приняли его рассказ. До сих пор Грейсон не был уверен, когда именно ворвались слуги – до или после того, как он вложил, пистолет в руку отца. Выяснять это он не спешил. После следствия и двойных похорон Грейсон покинул Англию, чтобы больше никогда не возвращаться.

– Вы правы,– нервно проговорил Кроуфорд, – мне нужно было действовать.