Загадочные страницы русской истории - [73]

Как видим, японские спецслужбы по всем направлениям работали классно! Они скрывали собственные знания даже от своих союзников и тем обеспечили грядущий успех. В частности, японский штаб отлично знал, что численность отмобилизованной русской армии к 1 мая едва достигала 80 000 человек. Думается, «штабс- капитаны Рыбниковы» (вспомним одноименный рассказ А. И. Куприна) имели полное представление и о качестве этой армии.

«Материальное обеспечение офицеров строевых частей было намного ниже уровня содержания средней прослойки чиновничества, — писал генерал-майор А. И. Сорокин в книге «Русско-японская война 1904–1905 гг.», выпущенной Воениздатом в 1956 году. — Это способствовало тому, что в армейские учебные заведения шла молодежь, часто непригодная для другой общественной деятельности. Куропаткин (военный министр. — Авт.) утверждал, что офицеры, наиболее подготовленные и развитые, бежали из строевых частей, устраивались в жандармы, земские начальники и даже надевали полицейский мундир».

Дополним опять-таки эту характеристику словами генерала Игнатьева: «Молодое поколение офицеров привыкло исполнять военную службу, как всякое другое ремесло мирного времени; в них больше воспитывали чувство верности престолу, чем чувство тяжелой военной ответственности перед Родиной…».

А ведь когда офицер перестает чувствовать себя именно офицером, когда начинает завидовать тому само-му статскому чиновнику, которого люди военные во все времена справедливо презирали, — армия заканчивается. Ведь служба — не только оружие, чины и мундиры, но прежде всего воинский дух, армейская романтика, презрение к смерти и, как следствие перечисленного, ощущение собственного превосходства над любым, не имеющим чести принадлежать к военному сословию.

Дела с солдатами обстояли еще хуже. Генерал Епанчин свидетельствует, что со времени введения общей воинской повинности в 1874 году «армия уже не была, как прежде, кастой, когда солдат служил почти всю жизнь; настроение народных масс сильно изменилось даже и у нас, и появилась широкая подпольная пропаганда. А при таких условиях надо было основательно призадуматься — следует ли рисковать войной, а стало быть, и возможностью неудачи… Когда наши воины защищали родную землю, когда они шли защищать христиан от “бусурман”, они понимали необходимость войны. Не то было при войне с Японией: почти никто не понимал необходимости этой войны». Автор с горечью признается, что «этой войне в России никто не сочувствовал, народная масса совсем ее не понимала, а еще менее понимала эту войну наша армия».

Рекрут XVIII — первой половины XIX столетия, «военный профессионал», не имел обыкновения задумываться, почему его ведут, допустим, в Крым или в Альпы. Зато он знал, что своей храбростью в бою может заполучить отличия, которые скрасят ему четвертьвековую службу, может получить офицерский чин. А вот служащий по призыву солдат нередко имел весомый повод для раздумий, приводивших, скажем так, к нежелательным последствиям. Вспомним, как развалился фронт в 1917-м! Да и на Дальнем Востоке большинство наших солдат воевали совсем не с таким желанием, как их деды или прадеды.

Чтоб сделать картину еще более мрачной, точнее — реалистичной, скажем, что воюющая армия была связана с Россией одной лишь железнодорожной линией: от Харбина на Мукден, на Ляоян и на Порт-Артур, и по этой одноколейной дороге в течение двух лет осуществлялось все ее снабжение… Маньчжурскую армию возглавил генерал от инфантерии А. Н. Куропаткин, военный министр. Можно сказать, это было созвучно 1812 году, когда во главе 1 — й Западной армии встал военный министр генерал от инфантерии М. Б. Барклай де Толли. Однако если Михаил Богданович имел богатый боевой опыт, то Алексей Николаевич обратил на себя внимание под Плевной, когда был капитаном Генерального штаба и состоял при Скобелеве. Это дало возможность генералу М. И. Драгомирову так прокомментировать назначение генерала Куропаткина: «Может быть, это и хорошо, только вот кто там за Скобелева?» Скобелева не нашлось.

В ночь на 27 января 1904 года японцы внезапно напали на эскадру, стоявшую на рейде Порт-Артура. В результате минной атаки были подорваны два лучших броненосца и крейсер. Можно понять, что война была неожиданностью для стоявших в Петергофе уланов. Но почему нападение оказалось внезапным для моряков Артурской эскадры и русского командования на Дальнем Востоке?

XX век начался Русско-японской войной. За ней пришла Революция.

Имперское самоубийство

Из дневника императора Николая II:

«19 июля [1 августа]. Суббота. Утром были обычные доклады.

После завтрака вызвал Николашу и объявил ему о его назначении верховным главнокомандующим впредь до моего приезда в армию. Поехал с Алике в Дивеевскую обитель.

Погулял с детьми. В 6У2 поехали ко всенощной. По возвращении оттуда узнали, что Германия нам объявила войну. Обедали: Ольга А[лександровна], Дмитрий и Иоанн (деж.)…»

Вот так… Верховного главнокомандующего государь назначил после завтрака; перед обедом узнал, что началась война. Как все обыденно, чтобы не сказать — легкомысленно! Уточним, что «Николаша» — это великий князь Николай Николаевич младший. По отзывам современников, «прекрасный кавалерист, но слабый стратег». «Сказать, чтобы он был умалишенный, нельзя, чтобы он был ненормальный в обыкновенном смысле этого слова — тоже нельзя, но сказать, чтобы он был здравый в уме — тоже нельзя; он был “тронут”, — такую характеристику дал цареву кузену председатель Совета министров С. Ю. Витте.