Загадочные страницы истории XX века - [89]

Вполне понятно, что Б. В. Никольский был абсолютно не согласен с большевистскими планами строительства социализма-коммунизма и с программой “мировой революции”. Речь шла только о том, что можно определить как восстановление “костяка”, “скелета” России (что на нем будет наращиваться — это уже следующий, второй вопрос). Но деятели Февраля были явно неспособны восстановить хотя бы этот самый костяк… И потому-то отношение к укрепляющейся большевистской власти, которое выразилось в размышлениях Б. В. Никольского и великого князя Александра Михайловича, а также в жизненном выборе почти половины генералов и офицеров Генерального штаба и т.д., и т.п., было проявлением истинного патриотизма, мучительно озабоченного вопросом о самом бытии России, а не вопросом, скажем, о том, будет ли в России парламент…

Мне могут с недоумением — и возмущением — напомнить о том, что очень значительная часть генералов и офицеров, служивших в Красной армии, позднее была безжалостно репрессирована. Их участь может показаться неопровержимым аргументом в пользу мнения о том, что “выбор”, сделанный этими людьми, был их заведомой и страшной ошибкой. Однако еще более значительная часть собственно большевистских командиров Красной армии также подверглась жестоким репрессиям. Во всех революциях неумолимо действует своего рода закон: подобно мифологическому титану Кроносу, они пожирают своих собственных детей.

Ныне весьма популярно представление, согласно которому в “красной” России власть захватили “иудомасоны” или, быть может, правильнее выражаясь, “иудеомасоны” (огрубленный вариант — “жидомасоны”). Но это словечко, если основываться на действительном, реальном положении вещей, приходится разделить надвое. В составе “красной” власти в самом деле было исключительно много иудеев или, точнее, евреев. Но что касается масонов, они-то находились как раз в составе “белой”, а вовсе не “красной” 186 власти (влиятельных же евреев среди белых, напротив, было очень мало — М. М. Винавер, А. И. Каминка, М. С. Маргулиес, Д. С. Пасманик, М. Л. Слоним и еще немногие люди, которых можно было бы занести в рубрику “иудеомасоны”).

Правда, почти все наиболее знаменитые деятели-масоны, из которых состояло Временное правительство, а также президиум и секретариат Совета рабочих и солдатских депутатов, не могли действовать непосредственно в Белой армии; они были слишком скомпрометированы. Но множество менее “одиозных” лиц играло решающую политическую роль в белом движении, о чем говорится, в частности, в указанной выше книге Лоллия Замойского “За фасадом масонского храма” (с. 265-267).

М. В. Назаров справедливо утверждает, что именно масоны “взяли на себя (при поддержке западных эмиссаров) организационно-политические делав тылу Белых армий, обещая поддержку Антанты… Особенно заметно участие масонов в антибольшевистских правительствах: Н. Д. Авксентьев (он, кстати сказать, побывал и в министрах Временного правительства. — В.К.) во главе Уфимской директории, Н. В. Чайковский во главе Северного правительства в Архангельске, не говоря уже о многих их министрах и сотрудниках. Северо-Западное правительство при ген. Юдениче возглавил С. Г. Лианозов. (“Думаю, все это правительство составлялось “союзниками” из масонов”, — писал Р. Гуль…). Были влиятельные масоны в правительствах Колчака и Деникина. У Врангеля их, кажется, было меньше, поскольку он свел гражданскую администрацию к минимуму”. И заключает М. В. Назаров так: “… о масонской принадлежности своих правителей-тыловиков, конечно, вряд ли могли знать белые бойцы да и сами их генералы” (цит. изд., с. 115).

Все это в целом совершенно верно, но необходимы и некоторые уточнения. Начну с конца. Да, “бойцы” и даже генералы Белой армии едва ли знали, что делавшие политику в их стане люди принадлежат к масонству. Но направленность этой политики все же осознавалась. Так, один из наиболее выдающихся военачальников Белой армии генерал-лейтенант Я. А. Слащов-Крымский (он — единственный среди белых — получил такого рода “именование”, призванное поставить его в один ряд с Потемкиным, Суворовым, Кутузовым…) 5 апреля 1920 года писал в своем “рапорте” П. Н. Врангелю (с пометой “Секретно в собственные руки”): “Сейчас в Вашем штабе остались лица Керенского направления… к этому присоединяются карьеризм и переменчивость взглядов некоторых старших начальников”. Генерал назвал даже и вполне конкретное имя, утверждая, что начальники-карьеристы “портят все дело… проведением на государственные должности “лиц”, подобных Оболенскому” 187. Князь В. А. Оболенский (1869-1950) был одним из влиятельнейших деятелей масонства, членом его немногочисленного “Верховного совета”. И, надо думать, именно понимание политической сути Белого движения не в последнюю очередь определило уход Я. А. Слащова в отставку 2 августа 1920 года (то есть менее через четыре месяца после процитированного “рапорта”), и его позднейшую — в ноябре 1921 года — просьбу о принятии его в Красную армию… Характерно заглавие статьи Я. А. Слащова о смысле борьбы Белой армии, — заглавие, в которое стоит вдуматься: “Лозунги русского патриотизма на службе Франции”.