Загадочные расследования Вайолет Стрендж - [5]

— К моему большому огорчению, да. Когда мы с мистером Хаммондом поженились, — теперь вдова продолжала более решительным тоном, — был еще один человек — очень жестокий, — который поклялся даже в дверях церкви, что мы с Джорджем не проживем и два полных года вместе. Так и произошло. Наша вторая годовщина была бы в ноябре.

— Но…

— Позвольте мне сказать следующее: ссора, о которой я говорю, не была достаточно серьезной, чтобы вызвать такой акт отчаяния с его стороны. Человек должен быть сумасшедшим, чтобы лишить себя жизни из-за столь незначительного разногласия. Это было даже не из-за человека, о котором я только что говорила, хотя этот мужчина был упомянут в разговоре между нами ранее вечером, мистер Хэммонд встретился с ним лицом к лицу в тот день в метро. До сих пор никто из нас не видел и не слышал о нем с нашей свадьбы.

— И вы думаете, что этот человек, о котором вы едва упомянули, так помнит о своей старой обиде, что ищет ваше местожительство с намерением убить, поднимается по решетке, ведущей в вашу комнату, и направляет свой пистолет на темную фигуру, единственное, что он мог видеть в полумраке еле горящей газовой лампы?

— Человек в темноте не нуждается в ярком свете, чтобы увидеть своего врага, когда намерен отомстить.

Мисс Стрендж изменила тон:

— А ваш муж? Вы должны признать, что он схватил свой пистолет, независимо от того, стрелял он или нет.

— Это была самооборона. Муж стрелял, чтобы спасти свою жизнь — или ребенка.

— Значит, он слышал или видел…

— Человека у окна.

— И стрелял в него?

— Или пытался.

— Пытался?

— Да. Первый выстрел — о, я все поняла — это пуля моего мужа. Она разбила зеркало.

— И что случилось потом? — глаза Вайолет, яркие, как звезды, внезапно сузились. — Почему они не могут найти пулю?

— Потому что она вылетела в окно, разбила зеркало и улетела в окно, — тон миссис Хэммонд стал торжествующим. Ее взгляд оживился.

Вайолет с состраданием посмотрела на нее.

— Сможет ли пуля, разбившая зеркало, долететь до окна с противоположной стороны комнаты?

— Не знаю. Я знаю только, что так было, — таков был противоречивый, почти абсурдный ответ.

— В чем была причина ссоры, о которой вы говорили, между вами и вашим мужем? Понимаете, я должна все знать, только истина и вся, правда, помогут вам.

— Это было — это было о внимании, которое я уделяю или не уделяю ребенку. Чувствую себя просто ужасно, когда приходится говорить об этом, но Джордж думал, что я плохо забочусь о ребенке. Что, если бы я уделяла ему должное внимание, ребенок не будил бы соседей и нас среди ночи. А я… я сердилась и настаивала, что делаю все, что могу. Что для ребенка естественно капризничать, и что если муж не удовлетворен моей заботой о малыше, он может попробовать сам. Все это было очень неправильно и неразумно с моей стороны, как свидетельство ужасного наказания, которое последовало за этим.

— И что заставило вас встать и оставить его?

— Ворчание в ответ на мои слова. Когда я это услышала, то вскочила с постели и сказала, что иду спать в свободную комнату. И если ребенок будет плакать, он может просто попробовать сам успокоить его.

— И он ответил?

— Этих слов как раз я никогда не забуду до тех пор, пока буду жива — «Если ты уйдешь, то не жди, что я снова впущу тебя, что бы ни случилось».

— Он так сказал?

— И закрыл за собой дверь. Поэтому, я и не могла все это рассказать.

— Возможно, было бы лучше, если бы рассказали. Это была такая естественная ссора, и поэтому она несовместима с реальной трагедией.

Миссис Хэммонд замолчала. Нетрудно было понять, что она не очень жалела о потере своего мужа. Он был не очень уважаемым человеком, и ни в каком отношении не был ей ровней.

— Вы были недовольны им, — решилась заметить Вайолет.

— Я не была полностью удовлетворенной женщиной. Но при всем том у него не было причин жаловаться на меня, кроме той причины, о которой я упоминала. Я не была очень умной матерью. Но если бы ребенок был жив сейчас — о, если бы он сейчас жил — с какой преданностью я заботилась бы о нем.

Она вскочила на ноги, с пылающим лицом, подняв руки к небу. Вайолет, глядя на нее, вздохнула. Возможно, это соответствовало ситуации, но ее манеры изменились. Не обращая больше внимания на симпатию к ней, она сказала очень мягко:

— Это было бы хорошо для ребенка.

Мать застыла, покачнулась, а затем разразилась диким плачем.

— Но не со мной, не со мной. Я опустошена и лишена всего. У меня нет даже дома, в котором можно было бы спрятать свое горе, и у меня нет никакой перспективы.

— Но, — вмешалась Вайолет, — неужели ваш муж не оставил вам что-то? Вы не можете быть без гроша в кармане?

— Мой муж ничего не оставил, — был ответ, произнесенный без горечи, но со всей твердостью факта. — У него были долги. Я оплачу эти долги. Когда эти и другие необходимые расходы будут ликвидированы, останется мало. Он не скрывал, что жил не по средствам. Именно поэтому муж был вынужден застраховать себя. У меня нет даже драгоценностей. У меня есть только моя решимость и абсолютная убежденность в истинной причине смерти моего мужа.

— Как зовут того, кто убил вашего мужа?

Миссис Хэммонд сказала ей.