Загадочные расследования Вайолет Стрендж - [4]

Коронерам и другим официальным лицам не удалось добиться чего-либо еще от нее. Даже когда ее спросили с суровой настойчивостью, как она объяснит, что младенца нашли лежащим на полу вместо его кроватки, ее единственный ответ был таким:

— Отец пытался успокоить его. Ребенок плакал ужасно, как вы слышали от тех, кто не спал ночью, и мой муж качал его, когда прилетела пуля, из-за которой Джордж упал на ребенка.

— Качал младенца с заряженным пистолетом в руке? — резко возразил полицейский.

У нее не было ответа на это. Женщина призналась, когда узнала, что пуля, извлеченная из тела мужа, соответствует другим пулям пистолета, взятого у него из рук, что муж был не только владельцем этого пистолета, но и имел привычку спать с ним под подушкой. Но, кроме этого, ничего. Удивляли ее сдержанность и холодные отталкивающие манеры.

Вердикт о самоубийстве был вынесен жюри коронера, и компания по страхованию жизни, в которой г-н Хэммонд только недавно застраховал себя на большую сумму, воспользовавшись содержащейся в полисе оговоркой о самоубийстве, объявил о своем решении, о не выплате страховки.

Такова была ситуация, известная Вайолет Стрэндж и широкой публике, в тот день, когда ее попросили встретиться с миссис Хэммонд и узнать, что может изменить ее мнение относительно справедливости этого вердикта и позиции, принятой страховой компанией.

* * *

Часы на каминной полке в розовом будуаре мисс Стрэйндж показывали три, и Вайолет с некоторым нетерпением посмотрела на дверь, когда в неё тихо постучали, и пожилая добродушная горничная привела ожидаемого посетителя.

— Вы миссис Хэммонд? — спросила она с естественным страхом перед слишком черной фигурой, резко контрастирующей с розовой комнатой.

Ответом было медленное поднятие вуали, скрывающей лицо, которое она видела только в газетах.

— Вы — мисс Стрендж? — запнулась ее посетительница. — Молодая леди, которая…

— Я, — прозвучал звонкий ответ. — Я тот человек, которого вы хотите видеть. И это мой дом. Но это не делает меня менее сопереживающей вашему несчастью или менее желающей помочь вам. Конечно, вы понесли две величайшие потери, которые могут быть у женщины: я знаю вашу историю достаточно хорошо, чтобы говорить это. Но что вы расскажете мне в доказательство того, что вы должны получить страховку? Надеюсь, что-то важное, иначе я не смогу вам помочь. То, что вы должны были сообщить жюри коронера, — и не сделали этого.

Румянец на ее лице был единственным ответом на эти слова, но не портил утонченности молодой вдовы, а скорее добавлял ее. Вайолет наблюдала, как вдова бледнела и краснела, и это серьезно повлияло на нее (почему она не знала, поскольку миссис Хэммонд не реагировала ни взглядом, ни жестом), придвинула стул и попросила свою гостью присесть.

— Здесь мы можем разговаривать в полной безопасности. Когда вы почувствуете себя готовой говорить, расскажите, чтохотелисообщить. Это никуда не пойдет дальше. Вы можете мне довериться.

— Но вы так молоды и так… так…

— Так неопытны, вы хотите сказать, и так очевидно, что я представительница того, что ньюйоркцы называют «высшим обществом». Не беспокойтесь по этому поводу. Моя неопытность вряд ли продлится долго, и мои светские увлечения более склонны подкрепить мою эффективность, чем отвлекать от нее.

Лицо Вайолет озарилось улыбкой — не той ослепительной, что часто видели на ее губах, а поддерживающей вдову и побуждающей ее говорить. — Вы знаете факты? — Я прочитала все газеты, сообщавшие об этом.

— Я не верю им.

— Это хорошее качество…

— Мои манеры не причем. Я кое-что скрыла, это не обман, просто не могла сказать правду.

— Почему вы что-то скрыли? Когда вы увидели то неприятное впечатление, которое произвела ваша скрытность, почему вы откровенно не рассказали свою историю?

— Потому что мне было стыдно. Потому что я думала, что мне будет больнее говорить, чем молчать. Сейчас я так не думаю. Но я сделала это — и поэтому совершила большую ошибку. Вы должны понимать не только ужасное потрясение от моей двойной потери, но и чувство вины, сопровождающее ее. Мы с мужем ужасно поссорились в ту ночь, вот почему я убежала в другую комнату, а не потому, что мне было плохо, и я не могла слышать плач ребенка.

— Итак, главное очемвыпереживаетеэто, что люди подумают, — говоря это, мисс Стрэйндж была, пожалуй, излишне жестока. — Вы хотите объяснить эту ссору? Думаете, это поможет вашему делу?

— Не могу сказать. Но я должна сначала очистить свою совесть, а затем попытаться убедить вас в том, что ссорились мы или не ссорились, муж никогда бы не лишил себя жизни. Он был не таким. У него был панический страх перед смертью. Мне не нравится это говорить, но он был трусом. Я видела, как он бледнел при малейшем намеке на опасность. Муж не мог этого сделать. Кто-то другой стрелял в него, мисс Стрендж. Помните открытое окно, разбитое зеркало. И я думаю, что знаю кто это.

Ее голова упала на грудь. Эмоции, которые она проявляла, были не столь красноречивы, как глубокий личный позор.

— Вы думаете, что знаете этого человека? — говоря это, голос Вайолет опустился до шепота. Это было обвинение в убийстве, которое она только что услышала.