Загадочная шкатулка герцога де Блакаса - [86]
Не намереваясь навязывать свое мнение, проистекающее из фактов, я желаю быть только беспристрастно прочтенным в надежде, что это мнение будет признано истинным в глубоко изученной мной теме. Несмотря на определенный антагонизм (26), я счастлив быть обязан своими исследованиями открытию бедного каменного предмета, изучение которого долгое время питало мой ум и добавилось к скромным историческим познаниям, благодаря чему я мог принести пользу науке.
Возвращаясь к влиянию неоплатонической школы на гностические секты, достаточно привести по отношению к мифу о ПРЕМУДРОСТИ отдельные из образов или имен, в которые она облачалась, начиная от Логосп Платона и Софии Филона, ее первого гностического рождения, до Энсофа кабалы и Ормузда Зороастра, обновленных посредством МЕТЕ на шкатулке из Эссаруа.
Божество ПРЕМУДРОСТБ, если кто-то хочет передать мне это слово, является, как и Церера у греков, богиней тысячи имен, или, пользуясь усвоенным стилем, эоном мирионимом.
Одни ее называли София, Харис, Эннойя, Сиге; другие проституировали этот образ, давая ему имена некоторых пылких в своем прозелитизме женщин (27); валентиниане ее нарекали Ахамот, утверждая, что дождь идет из ее слез, а ее улыбка порождает свет (28). У них она сразу предстает как Матерь жизни, Огдоада, Премудрость, Иерусалим, Святой Дух и мужской эон (29).
Семь духов, постоянно фигурирующих в различных гностических системах, являются концепцией, принадлежащей настолько же зороастрийской, насколько и платонической школе, о чем свидетельствуют семь духов или семь амшаспанд парсизма; это заставляет говорить Маттера, что гностики брали свое добро повсюду, где его находили (30). Архонтики называли ПРЕМУДРОСТЬ Фотиной (31), соединяя ее с семью эонами или архонтами, из которых седьмой Саваоф; Фибиониты обозначали ее под именем Барбело, определяя ей седьмой разряд в небесной плероме; Сетиане или Офиты ее именовали Прюнице (32).
Евреи, являясь в основном путешественниками и космополитами, приносили постоянно из Персии в Александрию и вывозили из Александрии в Грецию, Сирию и Персию разные элементы гнозиса или высшего знания (33), и древо разрасталось каждый день множеством ветвей, предназначенных затемнить все больше и больше свет, исходящий от чистого христианства. Среди такого количества разных распространителей гнозиса и различных племен он устремился своим естеством к синкретизму. К примеру, Элксай, один из этих иудействующих христиан, о которых говорю, сделался во II веке главой могущественной секты.
Независимо от семи духов, он признавал двух Христов: низшего или и высшего — небесного Христа, который у него сливался с Пневмой или ПРЕМУДРОСТЬЮ. Его адепты проповедовали принцип, что во время преследования можно было отрекаться внешне от Христа, но не сердцем (34). Такая прекрасно изобретенная идейная дерзость позволяла переживать в различные эпохи христианские преследования и непрерывно продолжаться повсюду, где господствовали либо римская власть, либо какой-нибудь деспотизм. Известно, и это достаточно мной установлено, что тамплиеры отрекались от Иисуса Христа устами, но не сердцем (35): однако я готов относить поставленное им в вину отречение к самой манихейской доктрине, нежели приписывать его подлому правилу со стороны смелых воинов, никогда не торговавших своей кровью.
Другие иудействующие христиане давали ПРЕМУДРОСТИ имя Иоиль (36), хотя Блаженный Феодорит вменяет авторство мифа об этой муже-деве и дочери света самому Манеса. Итак, посмотрим, не принадлежало ли имя МЕТЕ, данное премудрости (37) в надписи на нашей шкатулке из Эссаруа, временам, когда манихейский синкретизм растворял в себе разнообразные доктрины гностицизма.
Этот миф не является новым, ведь, согласно Святому Епифанию (38), фибиониты, карпократианская секта, идущая от валентиниан (39), о нем знала; но, вследствие идей своей нечестивой доктрины, они в него добавили, касаясь МЕТЕ, одну омерзительную аллюзию (40).
В VI веке миф о МЕТЕ преподавался в Афинах эклектиком Аамаскием (Ватаясшя) (41). И стоит поискать этот синкретизм в египетской теогонии, где Исида, по словам Плутарха, неоднократно именуется Мут (Mouth) и МЕТВЕР (METHVER) (42).
Египтяне называли Исиду матерью мира и, сливая в одну личность Осириса и ее по причине их брачного союза, они делали их существом-андрогином (43). Здесь хорошо виден источник этого вечного гермафродитизма, который не преминули принять все гностические секты; но христианский спиритуализм, соединенный заботой гностиков с грубостью этих сказок, их смягчил, и с начала гнозиса речь идет уже не о небесном светиле (44), а о мистическом существе двойного естества. Со времени апостолов Эннойя, первая мысль Бога,
